Тиран моей мечты

— Назар Миролюбович… — Да? — Простите… А Ярик — это ваш сын? Боже, Тинка, ты окончательно свихнулась. Нашла кому вопросы задавать.

Но Черный не возмутился, спокойно ответил: — Да, сын.

И тут я ляпнула глупость.

— А я думала, вы не женаты… Он покосился на меня с раздражением, но быстро перевел взгляд обратно на дорогу.

— Кристина, вы тоже не замужем, однако дочь имеете. Этот факт вас не удивляет? — Я женщина, — возразила я. — Для женщин это более типичная ситуация.

— Согласен. Но это не значит, что нетипичной ситуации вообще не может быть.

Тут уже пришлось признать мне: — Согласна.

Я думала, Черный продолжит, но он молчал. Партизан… А мне ведь интересно! — Ярик — это Ярослав? Кажется, он скрипнул зубами.

— Да.

Ярослав Назарович Черный. Жуть! С другой стороны, Назар Миролюбович Черный — еще хуже.

Задать еще один вопрос я не успела — начальство притормозило возле моего подъезда. Вышло со своей стороны, обошло машину, открыло дверцу и помогло мне выбраться наружу.

— Я повторю на всякий случай, — отчеканил Назар Миролюбович, сурово глядя мне в глаза. — Завтра дома. Если станет легче — в среду придете на работу, если не станет — вызываете врача и берете больничный. Все поняли? — Поняла, — кивнула я… и вдруг улыбнулась. Сама не поняла, почему.

И удивительно — лицо Черного чуть смягчилось.

— Тогда хорошего вечера, — произнес он уже вполне доброжелательно, поколебался пару секунд — и полез обратно в машину. А я поспешила к себе домой, надеясь, что мне повезет, и Юлька еще не спит.

Дочка не спала, но заснула у меня на коленках, пока я ужинала. И как только я поела, стало легче. Хотя, наверное, дело не в одной еде — дома и стены помогают. А еще Юлька.

Мне всегда становилось легче, когда я брала ее на руки.

Утром следующего дня, не успела я продрать глаза и умыться, как зазвонил мобильный телефон.

Это была Лера.

— Привет, Тинка, — вздохнула она мне в ухо. — Я звоню, что бы извиниться.

— Извиниться? — изумилась я.

— Ага. Черный меня вчера отчитал, что забыла тебе про вегетарианство его написать.

У меня дернулся глаз.

— Ты извини. Вообще из головы вылетело… — Лера! — возмутилась я. — У тебя черепно-мозговая травма! Да как он… да как ему не стыдно! — Назару — от? — хмыкнула Лера. — Не стыдно, уж можешь мне поверить. Знаешь, как он считает? Взялся — выполняй.

Единственное оправдание — смерть. А черепно-мозговая травма точно не оправдание.

— Сволочь он, — буркнула я, хмурясь. — Иногда прибить хочется.

— Аналогично, — засмеялась Лера. — Причем с особой жестокостью. Сейчас — от я уже более-менее привыкла, хотя иногда все равно накрывает, а вот десять лет назад… — А он тогда тоже такой был? — Получше чуть, но не сильно. Дурной характер даже палкой не выбьешь. Так что терпи, Тин.

— Да мне недолго терпеть… — пробормотала я с неловкостью.

— Черный обещал за неделю замену тебе найти временную. А завтра уже среда.

— Обещать не значит жениться, — философски заметила Лера, хихикнула, попрощалась и отключилась.

Жениться на мне он и не обещал, обещал только секретаря найти. Уж секретаря-то можно осилить! И все же — гад. Получается, понял, что я не виновата в этой ошибке с борщом — видимо, заглянул на почту, он ведь был в копии письма, — позвонил Лере, отчихвостил, заставил извиниться. А сам извиняться не стал! Сказочная сволочь, да.

Но с другой стороны, Назар Миролюбович вчера мне лицо мокрым платочком протирал, похвалил, домой отвез и, кажется, даже хотел накормить. Это очень похоже на извинения. Правда, похоже. Пусть не словами, но действиями.

И разрешил денек дома отлежаться… В общем, я его простила. А к вечеру, когда мне стало намного легче, даже решила побаловать и испекла миндальное печенье.

Надеюсь, Черный такое ест… Впрочем, если не ест, мне же лучше — больше достанется.

А в среду утром я надела платье. И краснела, и бледнела, и злилась на саму себя, но надела. Черно-белое, чуть выше колена, но зато без декольте, с воротником под горло, широким таким, как шарф. С моим не до конца прошедшим горлом это было очень кстати.

Явившись на работу, я с замирающим сердцем ждала своего начальника. Высыпала печенье в вазочку — и ждала. Но часы тикали, а Черный не появлялся.

В десять ко мне в приемную заглянула Таня Войнова.

— Тиран наш сегодня в суде, — возвестила она с порога свою благую весть. Или не благую? Черт разберет… — К двенадцати в лучшем случае явится. Так что пока расслабься, Тин. Довел он тебя в понедельник, да? Понятия не имею, почему, но вместо того, что бы начать ругать Назара Миролюбовича, я возразила: — Да я сама виновата, не ела целый день, вот в обморок и брякнулась. — Смутилась и решила поскорее сменить тему: — Слушай, а у него сын, оказывается, есть… Ты знала? — Конечно, — удивилась Таня. — А ты нет? Ярослав, шесть лет ему сейчас вроде.

— А… — Я хотела сказать «жена», но вместо этого спросила: — А мать? — Мать! — Войнова скептически фыркнула. — Помнишь «Служебный роман»? «Мать у них был Новосельцев». Вот это про Черного в нашем случае. Подробности, конечно, я не знаю.