Тиран в шелковых перчатках

Диор жадно развернул рулоны. В них было по несколько метров китайского шелка — темно-зеленого, нежно-лилового и бледно-розового. В этой мрачной обстановке, после стольких лет, окрашенных в хаки, цвета явились странным, почти болезненным напоминанием о навсегда утраченном мире красоты. Глаза Диора блеснули.

— Сколько вы за них хотите?

— По тысяче франков за метр.

Диор снисходительно рассмеялся:

— Для кого, вы думаете, я шью платья? Для Марии-Антуанетты? Даю сотню за метр.

* * *

Спустя час они возвращались в Париж в машине, набитой шелком. Диор со счастливым видом прижимал шуршащие свертки к груди, чтобы не запачкать. Они долго торговались с Клодет и сошлись наконец на двухстах пятидесяти франках за метр.

— Это, наверное, единственные отрезы чесучи, которые остались сегодня во Франции! — ликовал Диор. — И вы будете ее носить! — Он погрузил длинный нос в шелк, как будто это была охапка роз, и глубоко вдохнул. — Господи, он так приятно пахнет!

— А как он пахнет? — с интересом спросила Купер.

— Вы никогда не нюхали шелк?

— Не припоминаю такого, — призналась она. — Я всегда носила старый добрый американский хлопок.

— Вот, понюхайте! — Он сунул рулон ей в лицо, из-за чего она чуть не съехала с дороги. — Что вы об этом думаете?

— Животный запах, — поморщилась она. — Так пахнут волосы у вспотевших детишек.

— Это серицин. Натуральное клейкое вещество, которое вырабатывают шелковичные черви. Чудесная штука! Вы знали, что оно останавливает кровотечение? Залечивает раны? Сохраняет молодость кожи?

— Вы сейчас это выдумали?

— Отнюдь. Я знаю свое ремесло, юная леди. Шелковая ткань телу приятнее всего. Она обладает антисептическими свойствами и служит лекарством от морщин.

— Что ж, с этого дня начинаю носить только шелк, — торжественно пообещала она.

— Какой цвет вам нравится больше?

— Зеленый или лиловый. Я не очень представляю себя в розовом.

— Ах, моя дорогая Купер! Как мало еще вы себя знаете. — Он взглянул на нее, его лицо сияло. — Время листвы и бутонов позади. Вы — роза. Для вас настало время цвести.

— Рыжим не идет розовый цвет.

— Совершенная чушь. И я намерен вам это доказать.

— Да вы тиран! — раздраженно сказала она. — Сначала интересуетесь моим мнением, а потом поступаете ровно наоборот.

Он счастливо рассмеялся:

— Это сократовский метод. Отнеситесь к этому как к образованию.

Он не прекратил хихикать, даже когда одна из их древних шин лопнула и они внезапно встали посреди дороги.

— Ну и что нам теперь делать?! — воскликнула она.

— Вы ведь знаете, я не механик, — беспечно ответил он. — Наверняка вы разберетесь, как это исправить, если посмотрите.

Купер со вздохом выбралась из машины. Она ползала вокруг «симки», ища запасное колесо и инструменты. Они обнаружились под горелкой. Диор высунулся из кабины с букетом чесучи и ободряюще помахал рукой. Она принялась за работу, надеясь, что ее будущее парижское платье того стоит. Диор наблюдал за ней с благожелательным интересом, пока она сражалась с домкратом, который с трудом мог приподнять машину, под завязку загруженную дровами и с лишним весом в виде конструкций из труб и баков.

— Мне нужно найти жилье, — пыхтела она, ворочая ржавыми инструментами.

— Моя дорогая, вы можете оставаться у меня сколько угодно.

— Вы очень добры, но я не смогу злоупотреблять вашим гостеприимством вечно.

— Но вы просто бесценны! Я бы и понятия не имел, как справиться с тем, чем вы сейчас занимаетесь.

— Все равно, мне нужно найти, где жить. Я не могу вернуться на улицу Риволи.

Он кивнул:

— Это точно.

— А еще мне нужно найти работу. Я должна начать зарабатывать себе на жизнь.

— Предоставьте это мне, — сказал он, когда через полчаса Купер, сменив колесо, совершенно вымотанная и грязная вернулась в машину. — Я найду вам квартиру. У меня есть идея.

* * *

На следующий день она взяла статью с фотографиями и отправилась в почтовое отделение, чтобы отослать их авиапочтой в редакцию «Харперс базар» в Нью-Йорке. Она подписалась девичьей фамилией — Уна Райли. Это показалось ей уместным, раз уж она решила начать жизнь с чистого листа.

Купер понимала: то, что она отправила статью не куда-нибудь, а в «Харперсс, многим могло показаться чрезвычайно амбициозным и даже самонадеянным. Но она уговаривала себя так: коли надумала сунуться в журналистику, стоит начать с самых известных изданий и по мере необходимости постепенно снижать планку. Кроме того, как она и заявила Амори, ее статья была чертовски хороша.

«Харперс базар» в первую очередь был модным журналом, но в нем отводилось достаточно места статьям о роли женщин в войне. Так что шанс, что они заинтересуются, пусть и ничтожный, но был. В статье она сделала упор на то, что наказание коллаборационисток часто оборачивалось нападением толпы мужчин на беззащитную женщину, во время которого с нее срывали одежду и обривали голову, а иногда случалось и кое-что похуже. Такие действия не имели ничего общего со справедливым судом.

Теперь ей оставалось дожидаться реакции журнала и тем временем решить вопрос с жильем.