Тирания веры

– А собака нам не поможет? – спросила я, поворачиваясь к сэру Радомиру и Генриху. У пса в зубах была зажата жирная черная крыса. – Нема, – вырвалось у меня, и я скривилась от отвращения, когда он проглотил ее почти что целиком.

Сэр Радомир присел рядом с Генрихом на корточки, снова потрепал его по голове и почесал под подбородком.

– Даже не знаю, – пробормотал бывший шериф, сверля взглядом череп пса, словно надеясь увидеть его мысли.

– Как он учует что-нибудь в таком зловонии? Преступники словно нарочно выбрали это место, чтобы помешать собакам. – Сэр Герольд замолк, обдумывая сказанные им же слова. – Да, – наконец буркнул он себе под нос. – Скорее всего, именно на это они и рассчитывали.

– И все же попробовать можно, – заметил сэр Радомир. – Император говорил, что пес знает запах мальчика.

– Я вас не останавливаю, – с толикой нетерпения сказал сэр Герольд.

Сэр Радомир склонился к уху Генриха и нерешительно произнес:

– Где княжич Камиль? Ну-ка, ищи.

Генрих навострил уши. Затем огляделся и начал принюхиваться к воздуху.

– Клянусь Немой, – сказал сэр Радомир, вставая. – Неужели сработало?

Генрих побежал мимо колодцев обратно к Баденской улице. Мы все переглянулись и, не говоря ни слова, пошли за огромной овчаркой. Сначала мы ступали медленно, но затем, когда Генрих перешел на бег, взволнованно ускорились. Однако наши надежды быстро рассеялись, когда мы увидели, что пес просто мчится обратно к Императорскому дворцу. Мы перешли на шаг.

– Проклятье, – выругался сэр Герольд и невесело рассмеялся. Облаченный в доспехи, он слегка запыхался. – Я и в самом деле подумал, что он взял след.

Мы молча стояли, глядя на поток прохожих, которые шли мимо нас в обе стороны. Мне казалось, будто мы находимся в центре мира, на самой вершине истории; но для граждан Совы мы были пустым местом. Большинство, минуя нас, лишь мельком бросали в нашу сторону взгляды, слишком занятые своими делами.

– Не знаю, нужны вы сейчас лорду-префекту или нет, но я вас больше не задерживаю, – сказал сэр Герольд мне и сэру Радомиру.

Сэр Радомир кивнул.

– Хорошо, – ответил он. – Осмелюсь предположить, что мы скоро снова увидимся.

– Да уж, – пробормотал сэр Герольд и пошел обратно к зданию стражи. Мы смотрели ему вслед.

– К Великой Ложе? – спросила я, охваченная унынием и дурными предчувствиями.

– Да, идем, – согласился сэр Радомир, обращаясь к каменным плитам – перед этим он согнулся пополам, чтобы перевести дыхание. Затем бывший шериф выпрямился. – Только, ради Немы, помедленнее, – попросил он, и мы отправились искать Вонвальта.

* * *

– Сэр Герольд приказал отвести его в здание стражи? – спросил нас сэр Конрад, когда я рассказала ему, что произошло с кожевником.

Мы нашли его в кабинете магистра в Великой Ложе. Брессинджера здесь не было, он ушел на какое-то задание, которое ему поручил Вонвальт. Сам сэр Конрад пребывал в странном расположении духа – события того дня распалили и разозлили его, но выплеснуть гнев ему было некуда. Возможно, останься рядом Брессинджер, они бы отправились в бордель, или устроили бы тренировочный бой на мечах, или даже сшиблись бы на копьях, ведь оба были опытными наездниками и в городе имелись специальные площадки для благородных господ, которые могли себе это позволить.

– Да, – ответила я.

– Прекрасно. Что ж, тогда сегодня я вытяну из него правду. – Вонвальт разгладил усы пальцами.

Позади нас отворилась дверь, и мы обернулись. В кабинет вошел раскрасневшийся от натуги Брессинджер; в руках он нес толстый пыльный фолиант. Он кивнул сэру Радомиру и мне в знак приветствия.

– Извините, пришлось попотеть, чтобы ее достать, – сказал он Вонвальту и протянул книгу. – Библиотекарь говорит, что список уже давно не пополняли.

Вонвальт недовольно цыкнул, забрал фолиант и положил его на стол, куда тот лег с глухим стуком. Затем сэр Конрад начал немедленно перелистывать страницы. Брессинджер повернулся ко мне.

– Выяснили что-нибудь в дубильнях? Где пес?

Я рассказала ему, что произошло. Он с шумом втянул воздух через стиснутые зубы.

– Только глупец будет отстаивать свои права в двух шагах от Великой Ложи. Он ведь наверняка знает, что сэр Конрад – или любой другой Правосудие – придет и вывернет его разум наизнанку.

– Ну-ну, Дубайн, – пожурил его Вонвальт, не отрывая взгляда от страниц. – Если этот человек хочет заставить нас похлопотать, то по закону он вправе это сделать.

Брессинджер фыркнул.

– А пес, наверное, учуял свой обед, – сказал он.

– Одной Неме известно, как он вообще там что-то учуял, – ответил сэр Радомир.

– Помолчите, – пробормотал Вонвальт. – Я пытаюсь работать.

Брессинджер по-грозодски дважды постучал указательным пальцем по щеке, изображая безразличие, и притворился, что разглядывает книги на полках кабинета. Сэр Радомир подошел к одному из окон и уставился на город. Я осталась стоять посреди комнаты, зачем-то притворяясь, что больше всего на свете мне хочется торчать на месте и ничего не делать.

Прошло, наверное, не меньше четверти часа, после чего Вонвальт, наконец, написал на клочке бумаги какое-то имя и передал его Брессинджеру.