Тираны и мстители

– Нет-нет. Я просто его изумлю. Что может изумить сильнее всего? Спорим, это носорог-астронавт? – (Связь начала пропадать.) – Я продержусь, Тиа. А ты должна найти ответ. Запусти по всему городу какую-нибудь музыку… Может, с вертолетов. Погромче. Сообразишь.

– Дэвид…

– Я отвлеку его, Тиа. Это моя работа. – Помедлив, я спросил: – Как у меня получается?

Ответа не последовало – я слишком далеко отошел от отеля.

Треск! Похоже, последнюю часть задачи мне предстоит выполнять в одиночку. Я заковылял к реке.

4

На ходу оторвав кусок рубашки, я перебинтовал им плечо, а затем снова зажал ладонью рану на боку. Добравшись до лестницы, что вела к реке, оглянулся.

По улице, как волна, накатывала толпа одинаковых фигур.

Я выругался и заковылял по лестнице, думая, что какая-то польза от моих действий все же есть. Пока Митоз преследует меня, он никому другому не причиняет вреда и не пытается захватить город.

В тот самый момент, когда я оказался внизу, наверху появились клоны. Некоторые перепрыгивали через перила, другие спускались по ступенькам.

Я как мог прибавил шагу, стремясь добраться до ряда проделанных в стене над самой рекой отверстий – воздуховодов для городских подземелий. Они были достаточно широки, чтобы пролезть, хоть и не без труда. Опередив клонов и пинком отбив пытавшуюся вцепиться в мою лодыжку руку, я забрался в туннель, сумел развернуться лицом к отверстию и попятился во тьму.

Клоны столпились у отверстия, закрыв свет. Один из них присел и уставился на меня.

– Умно, – сказал он. – Забраться туда, где до тебя зараз может добраться только один. Увы, при этом ты оказался в западне.

Я продолжал отползать, чувствуя, что теряю силы. Окровавленные руки скользили по стали.

Митоз полез в отверстие.

Многим эпикам нравилось считать себя хищниками, на голову превосходящими людей. Вершиной эволюции. На самом деле это сущий идиотизм. Эпики не превосходили людей, они были менее цивилизованными и в большей степени руководствовались инстинктами. Шаг назад.

Но это вовсе не означает, что мне, запертому в темном туннеле и медленно истекающему кровью, не внушал ужас вид этой темной фигуры.

– Ты скажешь правду, – пообещал Митоз. – Я вырву ее из тебя, человечишка. Я узнаю, как на самом деле погиб Стальное Сердце.

Я встретил в сумраке его взгляд.

– Как ветер дождь целует, так я тебя целу-у-ую!

Я проорал строку во всю силу легких. Эту песню проигрывала Тиа, и я вспомнил слова, как ни отвлекали меня попытки задушить, а потом застрелить.

Я слышал эту песню в детстве, она звучала по радио так часто, что почти всех, и меня в том числе, от нее тошнило.

Митоз передо мной издох. Я молчал, тяжело дыша, а миг спустя поверх тающего тела в туннель пополз второй клон.

– Неплохо, – прорычал он. – Но долго ли ты сможешь петь, человечишка? Как здоровье? Я чую твою кровь.

– Как солнце в дождь тоскует, – прокричал я, – я по тебе тоску-у-ую!

Он растаял.

– Сам понимаешь, – сказал следующий, – мне теперь придется убить всех в городе. Я не могу допустить, чтобы кто-нибудь услышал эти песни.

Растаял.

– Прекрати! – рявкнул следующий. – Не то…

Растаял.

С каждым уничтоженным клоном мое пение звучало все тише. У одного оказался нож, и он не таял, а просто падал на дно туннеля, и следующий клон подбирал его.

Каждый новый клон пробирался чуть дальше. Я отступал, пока едва не сорвался. Труба уходила вниз, вглубь земли, и падение наверняка стало бы смертельным.

– А ведь я могу тебя пристрелить, – сказал очередной Митоз. – Но тогда я не получу удовольствия, отрезая по кусочку и слушая, как ты вопишь, выкладывая правду.

Расправившись с этим Митозом, я вдруг понял, что сползаю по изгибу туннеля. В любую минуту я мог лишиться чувств.

Очередной Митоз извлек нож из клейкой массы и стряхнул с лезвия остатки своей копии.

– Меня, знаешь ли, учили в классическом стиле.

Я нахмурился. Это нечто новое после разговоров о пытках, убийствах и других не менее жизнерадостных вещах.

– Ты о чем?

– Меня учили в классическом стиле, – повторил Митоз. – Я единственный в группе владел инструментом. Писал песню за песней, но что мы играли? Одни и те же дурацкие мелодии, одни и те же аккорды – для каждой чертовой песни.

В голове у меня щелкнуло – с похожим звуком кукурузное зерно превращается в попкорн. Но я не смог сосредоточиться – благодаря своей болтовне Митоз почти сумел до меня добраться. Я запел – еле слышно.

У меня почти не осталось сил. Сколько прошло времени? Сколько крови я потерял?

Клон слегка расплылся, но едва я смолк, он обрел прежние очертания.

– Тебе не совладать со мной, человечишка. – В голосе Митоза звучала самодовольная насмешка. – А теперь приступим к допросу.

Он шагнул ко мне, схватил за руку и дернул.

Пока бежал к реке и пробирался по туннелю, я не чувствовал боли. Но теперь понял, что такое болевой шок.

Он обрушился на меня, как обломки взорванного здания. Ко мне вернулся голос, и я закричал.

– Как погиб Стальное Сердце? – спросил Митоз.

– Он погиб от руки эпика, – простонал я.

– Я так и думал. И чья же это была рука?