Тираны и мстители

– Могу показать тебе, – прошептал я, – как мы воспринимаем происходящее на Земле. Говоришь, тебе любопытно? Могу показать нечто интересное. Обещаю.

Напасть насмешливо ухмыльнулся, но ярость его ослабевала у меня на глазах – словно у теряющего свое могущество эпика.

– Я знаю, что заинтриговал тебя, – повторил я. – Тебе не хочется наконец понять, что к чему, чтобы твое любопытство перестало тебя мучить?

– Ха! – бросил Напасть, но все же опустил руки и превратился в Заграбаста. Собственно, он и был Заграбастом, но теперь перестал светиться, кожа его вновь обрела человеческий оттенок, а плащ сменился рубашкой и обтягивающими брюками, какие он обычно носил. – Чем ты намерен тут заняться? – спросил он, озираясь вокруг. – Это ведь еще одна основная реальность, да? Соседняя с вашей? Надеюсь, ты понимаешь, что я могу отправить нас обоих обратно?

– Шварк! – послышался голос Огнемета.

Он стоял на соседней крыше рядом с Тави, которая не сводила с меня взгляда. Огнемет прыгнул, скользнув через открытое пространство и оставляя за собой огненный след.

– Он здесь! – сказал Огнемет, явно говоря по мобильнику. Как ему удалось найти хоть один несгоревший? – Да, это он.

– Можешь позвать сюда того, кто хочет со мной встретиться? – спросил я Огнемета, бросив взгляд на Напасть.

– Не беспокойся, – ответил Огнемет. – Он сейчас будет.

– Здесь все как-то странно, – проговорил Напасть, прищурившись и глядя на небо. – Что-то тут не так…

– Это мир, который ты покинул, Напасть, – сказал я. – Это мир, где не все эпики готовы разрушать. Где некоторые становятся защитниками и сражаются с теми, кто стал убийцей.

– Не может быть! – Напасть развернулся ко мне. – Врешь!

– Ты знаешь свои способности, – продолжал я. – Ты знаешь, что и как делает Меган. Ты сам мне говорил, что ты – их хозяин. До этого ты требовал, чтобы я отрекся от того, кем являюсь. Что ж, я больше не отрекаюсь. Я один из вас. А теперь – только попробуй отрицать то, что видишь! Отрицать само существование этого места, этой реальности!

– Я… – Он ошеломленно уставился в темное небо, туда, где должна была висеть Напасть. – Я…

Мощные прожекторы осветили окрестности здания, где шли поиски выживших после некоего конфликта, в котором участвовали Огнемет и его команда. Послышались радостные возгласы – люди внизу увидели, что он стоит рядом со мной.

Треск… они радостно приветствовали эпика.

– Нет… – пробормотал Напасть, переводя взгляд с Огнемета на собравшихся внизу. – Он… он наверняка некая аномалия… вроде твоей Меган…

– Что, правда? – Оглядевшись, я заметил поднимающийся в небо со стороны города силуэт того, кого я ждал.

Он устремился к нам, и за его спиной развевался хорошо знакомый мне плащ.

Я схватил Напасть за отвороты рубашки.

– Смотри же! – выкрикнул я. – Смотри на мир, где эпики свободны от твоего порока. Смотри на того, кто летит к нам, – самого ужасного из всех них. В нашем мире он убийца, разрушитель. Смотри же, Напасть, – здесь Стальное Сердце считают героем!

Я выбросил руку в сторону, показывая на приземлившуюся на крышу фигуру.

– Это… – сказал Напасть. – Это не Стальное Сердце.

Что?!

Я снова посмотрел на новоприбывшего – на его величественный серебристый плащ, мешковатые черные штаны, обтягивающую могучую фигуру рубашку. Это был костюм Стального Сердца, хотя на груди его теперь красовался какой-то символ. И только в этом единственном символе заключалась вся разница.

Но его лицо… я увидел перед собой добродушного человека, а вовсе не тирана. Округлые скулы, редеющие волосы, широкую улыбку и понимающий взгляд.

Это был Блейн Чарльстон.

Мой отец.

51

– Дэвид… – прошептал отец. – Мой маленький Дэвид…

Я не мог вымолвить ни слова, не в силах пошевелиться. Это действительно был он. В этом мире мой отец был эпиком.

Нет – в этом мире мой отец был Эпиком с большой буквы.

Он нерешительно шагнул ко мне, что нисколько не вязалось с его мускулатурой, осанкой и царственной аурой могущественного эпика.

– Сынок… прости. Мне так жаль…

Я ошеломленно отпустил Напасть. Отец сделал еще шаг, и я заключил его в объятия.

Все, что успело во мне накопиться, – тревога, страх, отупляющая усталость – в одно мгновение выплеснулось наружу, воплотившись в сотрясающие все мое тело рыдания. Словно остались позади десять лет боли и тоски, десять лет необратимой потери. Стальное Сердце крепко прижал меня к себе, и я ощутил исходивший от него запах – запах моего отца, каким бы эпиком он ни был.

– Сынок, – проговорил он сквозь слезы, – я убил тебя! Я не хотел! Я пытался защитить тебя, спасти. Но ты умер. Все равно умер!

– Я позволил тебе умереть, – прошептал я. – Я не помог тебе, не встал на защиту. Я просто смотрел, как он тебя убивает. Я оказался трусом.

Мы говорили одновременно, перебивая друг друга, и слова наши сливались в неразборчивую мешанину, но отчего-то мне казалось, что теперь все будет хорошо. Меня обнимал мой отец – чего не могло быть, и тем не менее это было так.

– Но… это все-таки он, – прошептал за моей спиной Напасть. – Я вижу его способности. Они точно такие же.