Тираны. Императрица

— Мать волнуется, когда ты выходишь из дома, — вздохнула Лотос. — А меня не выпускает дальше нашего хутуна… Говорит, что, пока не исполнится шестнадцать лет, чтобы и не мечтала о самостоятельных прогулках. Если бы не твои рассказы, сестрица, я бы и не знала, что творится в Пекине дальше Оловянного переулка.

— Ну, осталось потерпеть пару лет! — улыбнулась Орхидея. — Они пролетят быстро, а там начнут заявляться сваты, одни за другими…

Обе девушки озорно переглянулись и прыснули со смеху.

— А помнишь, к нам приходил этот толстяк… — начала было младшая.

Но старшая прервала ее взмахами рук:

— И слышать не хочу! — заливаясь хохотом, ответила она. — Как у него только ума хватило на это!..

Отсмеявшись, сестры навели на столе порядок, убрали ножницы и остатки бумаги.

— И все-таки этот твой Дун Ли изрядный простофиля и деревенщина, — сказала Лотос, с вызовом глянув на Орхидею. — Ну в самом деле, не мог он, что ли, выдумать про свой шрам какую-нибудь красивую историю… Например, что служил в войске и сражался с бунтовщиками. Или участвовал в битве с заморскими чертями и какой-нибудь главный длинноносый дьявол, с волосами цвета соломы, налетел на него верхом на коне и рубанул саблей, но чудом не убил, а нанес лишь рану… А он тебе признался, что его побили и обчистили!

— А мне нравится, что он честный. Пусть совсем небогатый, зато не выдумывает всякую чепуху.

— Так ты и впрямь собираешься за него замуж? — хитро сузила глаза сестра. — Гляди, мать узнает, вырвет тебе волосы!

Орхидея показала ей язык:

— Ты когда щуришься, похожа на монголку!

Лотос возмущенно потрясла головой:

— Неправда! У монголок лица как блин и кожа точно лошадиная… Так значит, подумываете о свадьбе? — продолжала подначивать она. — А что, он парень работящий, скромный. И жить будешь неподалеку, удобно в гости ходить! А то надоело мне бегать к воротам, передавать ему всякую чепуху.

— Ничего не чепуха! — вспыхнула вдруг Орхидея. — Кстати, ты сказала ему, где быть послезавтра?

Неожиданно вскочив со стула, тонкая и гибкая, как молодая ива, Лотос принялась тихонько пританцовывать, подпевая в такт своим плавным движениям:

Синяя юбка, красный платок —

Растила ее матушка, а выдаст за свинью.

Теряет, бедная, свою дочку.

Нарядный паланкин, да полно печали…

Орхидея испуганно глянула на дверь и махнула на сестру рукой:

— Тише ты! Мать услышит, или братья прибегут, проболтаются ей потом. Да не собираюсь я замуж пока!

Сестрица с озорным упрямством продолжала выводить:

Выдать замуж — как выплеснуть воду за ворота,

Тоньше бумажного листа наша женская судьба!

Угомонившись, Лотос уселась на место, довольная собой.

— Передала ему все, в точности как ты сказала, не волнуйся! Он от радости чуть наши ворота не расцеловал! Ну, даже если мама узнает, с тобой-то ничего не сделает. Она у нас, сама знаешь, человек с мягким сердцем. Тебя не тронет, но сама умрет.

— Не говори так, даже в шутку. — Орхидея строго посмотрела на сестру.

— Извини, ты права, — мгновенно посерьезнела Лотос. Желая переменить тему, поинтересовалась: — Как думаешь, что тебе подарит на праздники твой любимый?

— Не знаю, — пожала Орхидея плечами. — У него ведь не так много денег. Да это и не важно.

— Как «не важно»?! — возмутилась Лотос. — Подарок — самое главное, им показывается отношение!

— И без этого понимаю, что он влюблен в меня, — нежно проговорила Орхидея. — И я сама, кажется, неравнодушна к этому парню. В подарке важнее не «что», а «от кого».

— Ну а все-таки, что ты ему приготовила? — не унималась сестра. — Знаю, ты вышивала по вечерам, когда мы уже уляжемся спать.

Орхидея молча протянула руку к ящику столика и достала светлый, рисового цвета, платок. Все так же ни слова не говоря, развернула его перед Лотос.

Та увидела вышитый в центре иероглиф «Орхидея»:

— Ты знаешь, сестра, — задумчиво сказала Лотос. — Пожалуй, ты права. Почему-то мне кажется, что пройдут годы, и самые именитые люди страны будут соревноваться за право получить от тебя в подарок нечто подобное.

Орхидея тихо вздохнула:

— Не говори глупостей, сестренка.

ГЛАВА 3 ОГРАБЛЕНИЕ ПО…

Едва дядюшка Чжень запер лавку, как Дун Ли, сложив руки и кланяясь, принялся отпрашиваться на сегодняшний вечер.

— Куда это ты собрался в такую непогоду? — недоуменно спросил хозяин и хитро прищурился. — Уж не на свидание ли?

Дун Ли смущенно опустил глаза.

— Ох уж эти современные нравы… — покачал головой старик. — В наше время девчонку было не вытащить из дома так запросто, даже в погожий денек. Увидишь ее раз в несколько месяцев, на рынке или в саду, да и то в сопровождении родни — считай, удача! А теперь? Мыслимое ли дело, встречаться на ночь глядя, да еще под таким холодным ветром! Опять с этой маньчжуркой, дочкой госпожи Хой?

Вздрогнув, Дун Ли виновато посмотрел на хозяина и кивнул.