Тираны России и СССР

Отказался вернуться и посол в Болгарии — знаменитый Федор Раскольников. Впоследствии он опишет, как, посетив в 1936 году кремлевскую столовую, был поражен необычайной молчаливостью высокопоставленных посетителей: партийные функционеры буквально боялись раскрыть рот, боялись друг друга, страх парализовал всех…

Впрочем, весьма молчалив был в то время и сам Раскольников. В своих воспоминаниях его жена М. Канивез описывает, как, проснувшись среди ночи, часто находила Раскольникова сидевшим, сгорбившись, у радиоприемника — он слушал сообщения о процессах.

Он отлично понимал, что все происходящее там — чудовищная ложь. Например, он знал, что Пятаков, который рассказывал на процессе о своей встрече с Троцким в Норвегии, на самом деле был в это время в Германии и, как пишет жена Раскольникова, обедал в одной компании с ее мужем. Но Раскольников молчал и мучился, пока не нашел свою книгу «Кронштадт и Питер в 1917 году» в списке запрещенных, и понял: пришел его час.

Только тогда он заговорил и написал «Открытое письмо Сталину», в котором были такие строки: «Над порталом собора Парижской Богоматери есть статуя святого Дениса, который смиренно несет собственную голову». Раскольников отказался следовать примеру святого Дениса — остался на Западе.

«Вы культивируете власть без честности, социализм без любви к человеку… Вы сковали страну жутким страхом… С помощью грязных подлогов вы инсценировали судебные процессы, превосходящие своей вздорностью обвинения, знакомые вам по семинарским учебникам, — средневековые процессы ведьм…» — обличал Раскольников Сталина.

Хозяин мог только усмехаться, читая это письмо, ибо где была «любовь к человеку», когда в Кронштадте матросы под водительством молодого мичмана Раскольникова убивали своих офицеров? И не только «средневековые процессы ведьм» напоминали сталинские судилища, но и, например, процесс правых эсеров в 1922 году, где по требованию Ленина приговорили к смерти 11 невиновных. Его проводил прокурор Крыленко — добрый знакомый Раскольникова…

Как и прочие невозвращенцы, Раскольников был объявлен вне закона. Для исполнения приговоров в НКВД создали «подвижные группы».

Уже в сентябре 1937 года невозвращенец Рейсс был зверски убит в Швейцарии.

В 1939 году умер в Ницце Раскольников, официально — от болезни, хотя тотчас возникла версия убийства. Не мог же Хозяин оставить без ответа дерзкое письмо!

В феврале 1941 года еще одного невозвращенца — Кривицкого — нашли в номере вашингтонского отеля в луже крови, рядом валялся пистолет. Полиция объявила случившееся самоубийством, но адвокат Кривицкого Ральф Вальдман остался уверен: это было убийство.

Чистка «вавилонской башни»

В 1937 году Хозяин должен был уничтожить и старый Коминтерн, неразрывно связанный со всеми его расстрелянными врагами. Как всегда, он играл длинные шахматные партии. Уже тогда он думал о резком изменении внешней политики, о союзе с Гитлером. Мог ли он быть уверен, что такой поворот будет покорно встречен Коминтерном, яростно боровшимся с фашизмом? Начиная чистку, Хозяин задумал создать международную организацию, где сама мысль о дискуссии по поводу его решений должна будет казаться кощунственной. Только с таким Коминтерном он мог осуществить Великую мечту.

Все необходимые церемонии были соблюдены: истребление Коминтерна Хозяин начинает по сигналу… его главы. Георгий Димитров пишет письмо в ЦК: «Руководством Коминтерна была проведена проверка всего аппарата, и в итоге около 100 человек уволены как лица, не имеющие достаточного политического доверия… Ряд секций Коминтерна оказались целиком в руках врага».

С врагом тотчас начинают бороться — Коминтерн становится ареной действий НКВД. Уже в первой половине 1937 года следуют бесконечные аресты членов германской, испанской, югославской, венгерской, польской, австрийской, эстонской, латвийской, литовской и прочих компартий.

Знаменитый Бела Кун, лидер погибшей Венгерской республики, близкий к Зиновьеву и Троцкому, весной 1937 года вызван на заседание Исполкома Коминтерна. За столом сидели главы западных компартий: Тольятти, Пик, Торез. Секретарь Исполкома Мануильский объявил, что по представленным НКВД сведениям Бела Кун с 1923 года завербован румынской разведкой. И никто из них — давних знакомцев Куна — не объявил это безумием, не выразил протеста, не потребовал доказательств… Так они выдержали экзамен на право остаться в живых и работать в новом Коминтерне.

Куна уже ждала у подъезда машина НКВД… За расстрелянным лидером последовали 12 бывших комиссаров Венгерской республики.

Теперь каждый день Димитрову приходилось доказывать свое право на жизнь — и доказывал, санкционировал аресты своих сподвижников по болгарской компартии, а в ответ на протесты только беспомощно пожимал плечами, объяснял: «Это не в моей власти, все в руках НКВД». После чего Ежов, по его собственным словам, «ликвидировал болгар, как кроликов»…