Тишина и тревога (СИ)

Зоркий был в ярости — его смуглое лицо, казалось, стало ещё темнее, седые короткие волосы встопорщились, а взгляд карих глаз был готов испепелить нерадивых подчинённых. Серов что-то такое ожидал, но причины начальственного гнева для него оказались сюрпризом.

— … и что, лять, — хлопнул Зоркий пачкой рапортов по столу, — я должен сказать прессе? В конце концов, мэру? Что у нас тут придурок-маг, разозлившись на соседей, в одиночку поставил весь город на уши и, лять, наколдовал несколько миллионов ущерба?

Казалось, Таня сейчас зарычит.

— А что мешает сказать, как есть? — не выдержала она.

Серов ожидал, что от такого Зоркий вконец рассвирепеет, но тот напротив — внезапно унялся, посветлел лицом и даже отечески улыбнулся.

— Вот! — Зоркий поднял палец. — Битый час я жду, когда же вы перестанете бояться сказать слово поперек. Итак, Татьяна Ковальчук, объясняю. Проблема в том, что здесь важна не правда, а политика. Если простые граждане осознают, насколько вы, операторы, опасны, то ничем хорошим это не закончится ни для вас, ни для людей. Поэтому гораздо лучше было бы, если бы это оказался не бывший студент, который перестарался и мозгой не подумал, а, например, тщательно спланированная акция, направленная исключительно против магазина. Понятно?

— Понятно, — кивнула удивлённая Таня.

— Вопросы? — Зоркий выжидательно глянул на Серова.

Попытавшись изобразить усталый вид, Константин спросил:

— Можно, нам с Таней взять пару дней отгула?

Очень правдоподобно Зоркий изобразил удивление.

— Понимаю. Первый труп, стрельба. Нервы теперь надо успокоить. Понимаю… — бормотал Зоркий и вдруг хитро прищурился: — Кто надоумил?

— Прошу уточнить, — не смутился Серов. — Здесь важна правда или политика?

Зоркий усмехнулся и погрозил пальцем:

— Быстро схватываешь. Гуляйте!