Тишина моих слов

«Hakuna Matata» означает «нет проблем», «все в порядке». Иззи любила этот девиз из мультика. Она всегда говорила: «Все будет хорошо! Не парься ты так. Некоторые проблемы решаются сами собой». Мне показалось, сегодня подходящий день для того, чтобы надеть футболку Иззи, хотя ни за что не подумала бы, что когда-нибудь снова надену ее. Странно, но это оказалось не так болезненно, как я опасалась. И поскольку не было ничего труднее, чем надеть эту футболку, я заодно и брюки закатала. Сердце у меня просто выскакивало из груди.

Само по себе странно, что этот лагерь, последнее место, где мне хотелось оказаться, немного помог мне. Что все сломанное, собранное там, вместе ощущалось не совсем сломанным. Что я чувствовала себя там не совсем сломанной…

Мы, нагнав остальных, идем к автобусу, и я бросаю последний взгляд на озеро, которое за последние три недели так много мне дало и так много забрало. Как и лагерь вообще, и Леви.

Мо не слишком горел желанием идти пешком, поэтому лежит отчасти у меня на плече, отчасти на руке, которой я его поддерживаю.

Сара шагает рядом со мной, она молчит, но улыбается. Свой свитер с воротником она сослала в чемодан, на ней моя футболка. Я совершила так много ошибок и рада, что за это время сделала хоть одно доброе дело.

Шина болтается сбоку рюкзака. Мне она больше не нужна. Отек сошел, ноге хорошо, таблетки помогли. Пиа считала, что мне стоит все же поберечься и быть внимательной при ходьбе, в «Святой Анне» Дана все осмотрит. Дану вообще-то зовут доктор Винтерс, но в «Святой Анне», кажется, все немного по-другому, чем где-либо еще. Я это понимаю, мы ведь тоже немного другие.

Чемодан трещит и громыхает, пока я тащу его по лесной дорожке, по камням, траве и корням. Когда в поле зрения появляется парковка с автобусом, сердце у меня на секунду останавливается. Мне бы так хотелось остаться, хотя бы на чуть-чуть. Я понимаю, что это невозможно, но желание от этого меньше не становится. Думаю, самые сильные желания – те, про которые мы знаем, что они никогда не исполнятся.

Автобус все ближе, а никаких следов Пии и Леви не наблюдается. Я не беспокоюсь, но удивляюсь. Да, думаю, это правильное слово.

– Они наверняка сейчас будут здесь, – говорит Сара, от внимания которой не укрылось, как часто я оглядываюсь.

Яна заботится о том, чтобы наши чемоданы были надежно сложены, все садятся в автобус.

– Сядешь опять со мной сзади?

Да, было бы хорошо. Назад стоит ехать так же, как и сюда, и все-таки совсем по-другому. Кивнув, я поднимаюсь по ступенькам со спящим Мо и Сарой. Остальные садятся впереди, все вместе, болтают друг с другом и да, смеются. Когда я вспоминаю о гнетущей тишине, висевшей в автобусе на пути сюда, и оглядываюсь здесь теперь, то вижу, что «тогда» и «сейчас» разделяют целые миры. Возможно, дело всего лишь в понимании. Понимание способно так многое изменить. Сара идет за мной в конец автобуса. Мы садимся на последнее сиденье, на этот раз рядом, на этот раз с Мо, который теперь едет не зайцем.

В автобусе жарко, уже пять минут работает двигатель. Наконец появляются Пиа и Леви. Они сдают свой багаж и заходят в автобус. Пиа садится в самом начале рядом с Яной. Леви останавливается, смотрит на меня и… садится на сиденье напротив них. Подавив ком в горле, я перекладываю Мо с плеча на колени, надеясь, что никто не обратил внимания на только что случившуюся странность. Я надеюсь на это, пока не встречаю взгляд Лины, который она тут же отводит, и не слышу тихий голос Сары:

– У вас все хорошо?

Я пожимаю плечами. Правда заключается в том, что я этого не знаю. Нет никаких «нас». Есть Леви и есть я, и очень много всего, что стоит между нами. Но я думала, что за эти три недели этого «очень много» стало меньше.

Сама того не желая, поворачиваюсь к Саре и ловлю ее взгляд. Сочувствие. Но почему? Из-за того что Леви не пришел ко мне? Мы не пара, может быть, даже не друзья. Все нормально, даже если так и не кажется.

– Все обязательно будет хорошо.

Я знаю, что она имеет в виду, но не хочу этого слышать. Потому что родители тоже всегда так говорили, потому что все так говорят.

Потому что это ложь.

Потому что они не понимают, каково это, когда не хочешь, чтобы тебя подхватили в падении, а под тобой натягивают сетку, они не понимают, каково это, когда хочешь, чтобы тебя подхватили, но продолжаешь падать.

Потому что иногда я просто не хотела быть нормальной, потому что и это порой нормально. Потому что моим нормальным состоянием стал Леви, и теперь я не знаю, куда себя деть.

Стараясь улыбаться, я передаю Мо Саре и включаю музыку.

Мимо нас тянутся пейзажи, а в голове неистово носятся мысли.

Знать бы, что со мной будет.

Наконец автобус останавливается.

– Мы приехали, – говорит Сара, вырывая меня из оцепенения. – Мне взять Мо?

Я смущенно киваю, затем делаю глубокий вдох и, убрав МР3-плеер, поднимаю с пола рюкзак. Краем глаза вижу Пиу, которая поднимается с места и поворачивается к нам.