Тишина — страшный звук (СИ)

— Если ты уйдёшь сейчас, то, в таком случае, больше я никогда не захочу видеть тебя снова, Билл, — холодно проговорила она и почувствовала, как он весь сжался. — Я никогда больше не позволю приближаться к моему сыну, ты понимаешь это?

Парень, наконец, повернул голову, подняв на неё взгляд, и её сердце пропустило удар, когда она увидела столько боли в его глазах. Она понятия не имела, что творится у него в голове, но, что бы ни произошло сегодняшней ночью, это не повлекло за собой ничего хорошего для него. Ведь он выглядел так, будто в любую секунду готов расплакаться, и это было что-то такое, чего она раньше не видела в этом юноше. Он был расстроен в то время, когда проснулся в гостевой с похмельем, не имея ни малейшего понятия, как он очутился там, но это не то, это было не на грани слёз.

— Ничего страшного, — прошептал он, и его голос был таким тихим, что Симона едва слышала его. — Я всё равно больше не смогу вернуться… Никогда не смогу вернуться.

— Почему нет? — Спросила Симона теперь намного мягче, несмотря на то, что всё ещё злилась на него, но было так трудно сердиться на того, кто выглядел таким разбитым. — Что случилось?

Билл снова закрыл глаза, сжав губы так сильно, что они побелели, затем прерывисто вздохнул и вновь вернул свой взгляд на землю.

— Он поцеловал меня, — прошептал он. — Он поцеловал меня, и я позволил ему… Я даже не попытался остановить…

— И почему это так ужасно? — Осторожно спросила Симона, не желая расстраивать его ещё больше, но отчасти ей хотелось узнать, не думает ли Билл на самом деле, что её сын достоин такого, как он, не думает ли, что слишком хорош для него. — Он тебе не нравится?

— Нравится, — медленно ответил Билл, посмотрев на неё с изумлением. — Он мне нравится очень и очень сильно.

— Так и в чём тогда проблема? — Симона, наконец, отпустила его, когда поняла, что сжимала его руку слишком сильно, у бедного мальчика мог остаться и синяк после её сильной хватки.

— Проблема в том, что он, чёрт возьми, слишком хорош для меня! — Повысил голос Билл, почти крикнув, и пристально посмотрел на неё. — Разве вы этого не видите?

Он спросил с раздражением в голосе и продолжил:

— Да я грёбанная шлюха, я всех обвожу вокруг пальца, я напиваюсь в хлам каждые выходные, и сейчас я умудрился привести его за собой на вечеринку, где было полно накаченных наркотиками чёртовых придурков!

Он уставился на неё, широко раскрыв глаза, и она едва была способна сделать вдох. Она ни за что в жизни бы не подумала, что он может так кричать на неё, но она считала, что кричал он не из-за неё, а потому, что злился на самого себя. Он выглядел так, будто действительно осознавал каждое произнесённое слово, будто он был зол на себя так сильно, как она несколько минут назад.

— Что если что-то случится с ним? — Продолжил Билл почти срывающимся голосом. — Что если ему будет больно из-за меня?

Он сделал ещё один неровный вдох, и Симона увидела, как ему пришлось несколько раз поморгать, чтобы не дать появиться слезам.

— Я не могу так больше, — прошептал он дрожащим голосом. — Я думал, что смогу быть ему другом, но я не могу. Он заслуживает того, кто будет заботиться о нём… А я не могу этого сделать…

Он вновь прикрыл глаза, и в этот раз слеза медленно прочертила дорожку по его лицу, оставляя длинную чёрную линию от его густого макияжа.

— Извините, — сказал он и открыл глаза, посмотрев на неё с такой болью в них, что она просто не могла больше сердиться на него, потому что он уже был слишком зол на себя. — Я такой, какой есть.

Он не дал ей времени на ответ, вместо этого развернулся и быстро пошёл прочь, оставив ей только возможность смотреть ему вслед, и через несколько секунд он совсем пропал из виду.

А Симона осталась со смешанными чувствами: облегчения, что он ушёл из их жизни, сожаления, потому что она знала, что Тому это разобьёт сердце, и беспокойства, потому что Билл, наверное, не был хорошим мальчиком, но, несмотря на то, как сильно ей хотелось бы отрицать это, она начала волноваться о нём.

Прежде всего, он просто тинейджер. Тинейджер, у которого нет людей, заботящихся о нём, а она мать. У неё в природе заботиться о ком-то. Но ей пришлось бы отпустить его, ведь у неё был свой собственный сын, о котором нужно заботиться, сын, которому снова придётся выживать без друзей.

========== Глава 27. Что нам теперь делать? ==========

Было утро субботы, Симона сидела за кухонным столом, отпивая кофе из чашки, пока просматривала вчерашнюю почту. Там было несколько коммунальных счетов и открытка от её подруги, но больше ничего интересного, поэтому она особо не заостряла своё внимание на этом.

Она позвала Тома, чтобы тот спустился и позавтракал, около двадцати минут назад, но на самом деле она даже не ждала, что он действительно придёт. Он просидел в своей комнате буквально все те дни, что прошли после той вечеринки пару недель назад, спускаясь вниз время от времени только чтобы покушать.