Тишина — страшный звук (СИ)

— Том скучает по тебе, — продолжила она. — Ты не хочешь зайти к нему?

— Нет, — воскликнул Билл чуть жёстче, чем хотел. — Я не… В смысле, я…

Он отчаянно простонал, присев на кровать, и ответил:

— Я не могу.

— Конечно же, можешь, — сказала Симона. — Я думаю, вам двоим это нужно, Билл.

— Вы сказали мне, что больше я в вашем доме не гость, — пробормотал Билл, не зная, зачем вообще уделяет внимание этому разговору. Он всё равно не пойдёт туда, так что нужно просто повесить трубку.

— Я передумала, — заявила Симона. — Ты нужен ему, Билл. Правда. Он едва ест и почти никогда не выходит из комнаты. Ты его друг, и он безумно по тебе скучает.

Билл почувствовал, как его сердце сжалось от таких слов. Он не хотел быть причиной того, что Тому больно, но он не мог пойти туда. Том может подумать, что нужен ему, и он, может быть, скучает по нему сейчас, но в то же время понимает, что Билл не достоин его, что Билл только всё портит, что он заслуживает чего-то намного большего.

— Я его не заслуживаю, — прошептал Билл и, к своему неудовольствию, почувствовал, как его глаза влажнеют, но он сморгнул подступающие слёзы, ведь у него не было никакого права плакать. — Я хотел бы, но не заслуживаю.

— Ты ведь не плохой человек, Билл, — сказала Симона спокойным, мягким голосом. — Ты хорошо повлиял на него… Вам стоило бы познакомиться до того, как вы встретились в ту ночь, он был совершенно другим человеком.

— Ну, может быть, если вы однажды разрешите ему выходить куда-нибудь время от времени, он найдёт кого-нибудь ещё, кто будет благотворно влиять на него, — насмешливо ответил Билл, перед тем как успел остановить себя, затем вздохнул, прекрасно зная, что повёл себя ужасно грубо в очередной раз. — Извините, я не хотел, чтобы это так прозвучало.

— Но ты это сказал, — Симона вздохнула. — И ты, возможно, прав, но ты особенный для него, Билл. Ты нужен ему.

— Нет, не нужен, — тихо ответил Билл и наклонился вперёд, чтобы подпереть рукой подбородок. — Никому не нужен такой, как я. Я только всё разрушаю.

— Но, Билл…

— Нет, — перебил её Билл хриплым голосом, который почти дрожал. — Я не могу. Я испорчу его, как испортил всё остальное. Простите, но я, правда, не могу.

С этими словами он положил трубку и отбросил телефон в сторону. Он услышал, как тот ударился об стенку, но даже не посмотрел, сломался он или нет. Ему всё равно, это неважно.

Он скучал по Тому. Он скучал по нему очень сильно, и ему хотелось пойти к нему больше, чем когда-либо ещё, просто увидеть его ещё разок, перед тем как уехать. Но он не мог, потому что если бы он пошёл туда, то уже был бы не в силах уйти. А если он останется, то всё снова закончится тем, что он сделает больно парню, даже больнее, чем это уже есть, а он бы этого не вынес.

Он почувствовал, как слёзы, которые он так тщательно старался спрятать, все же побежали по его щекам, и он не мог их сдержать, как и судорожные всхлипы. Всё это больно, так больно, что ему захотелось никогда не появляться на этот свет. Ничего из этого не стоит ни гроша, ничто не может наладить его жизнь. Всё, что он может делать, это разваливаться на части, и он просто не знал, как это исправить. Он в курсе, что мог винить только себя за то, что оставил Тома. Он знал и то, что только его вина была в том, что его семья развалилась, и что его отношения с Джаредом изжили себя. Но он ничего не мог с этим поделать. Это лишь то, кем он был. Тем человеком, который разрушает всё на свете.

Он крепко закрыл глаза ладонями, в отчаянии пытаясь остановить поток слёз. Он был не из тех, кто плачет из-за парня или чего-либо вообще, он не расстраивался из-за таких вещей. Он всё время играл с людьми, привык оставлять их позади себя, так какая разница, если это касалось Тома? Почему он так о нём беспокоился?

Конечно, он знал, почему, но не хотел даже думать об этом. Ему не хотелось думать о том, как хорошо у Тома выходит пробуждать его чувства, или как Билл всегда улыбается, когда идёт по его дому. Ему не хотелось помнить, как Том привык проводить по его щеке рукой, таким особым способом общаясь с ним, или как его сердце билось быстрее, когда Том почти поцеловал его.

Или когда он действительно поцеловал его.

— А, нахрен, — простонал Билл и наклонился, пряча лицо за ладонями, когда понял, что слёзы просто-напросто отказывались прекращаться. Если его идиотскому организму хотелось плакать, то тогда он, блядь, просто поплачет. Уже всё равно.

Он услышал, как открылась дверь его спальни, но не поднял голову. В груди болело так сильно, что было ощущение, будто грудная клетка разорвётся в любую секунду, и он не хотел, чтобы его друзья видели, как он расстроился из-за чего-то настолько глупого, как простой парень.

— Уходи, — пробубнил он, когда ощутил, как кто-то сел рядом с ним. — Я не хочу говорить об этом, так что просто дай мне побыть одному.

Но тот, кто бы это ни был, не слушал его, вместо этого накрывая рукой спину Билла и мягко проводя по ней, чтобы показать своё неравнодушие, заставив Билла вдруг почувствовать себя ранимым человеком.