Читаем Тишина — страшный звук (СИ) полностью

— Иди, поговори с ним, — тепло улыбнувшись, сказал Густав. — Скажи ему, почему ты боишься, объясни это ему, и позволь ему решить, стоишь ты того или нет.

Билл сомневался, было ли это хорошей идеей, но затем издал тихий вздох, сдаваясь.

— Ладно, — нервно закивал он головой и бросил взгляд на дверь спальни. — Ты прав, нужно это сделать.

— И не ври ему, — строго сказал Густав. — Пока ты будешь честен, он будет знать, на что идёт. Уверен, что сможешь?

— Да, — сказал Билл и проглотил ещё таблетку аспирина, прежде чем глубоко вздохнуть и повернуться в сторону своей спальни. — Смогу.


========== Глава 32. Извини. ==========


Билл сделал глубокий вздох, пытаясь набраться смелости, чтобы открыть дверь своей спальни, совершенно не обращая внимания на уставившегося на него с дивана Георга. Он ещё никогда так не волновался перед разговором с парнем, нервничать — это не его черта характера, но ни один из них ещё не поговорил друг с другом, поэтому он подумал, что у него есть прекрасная причина для того чтобы немного съехать с катушек, особенно учитывая то, что сейчас он не собирался посылать парня на три буквы. Нет, на этот раз он собирался быть предельно честным, что для него несколько ново, он никогда никому не рассказывал о себе, тем более, о своём прошлом. Но, если он хотел любым способом заставить парня проникнуться, то ему нужно объяснить своё поведение и позволить ему решить, стоит ли оно того.

Одна часть Билла желала, чтобы Том ушёл, чтобы понял, как Билл упал в его глазах, и решил, что это просто слишком. Чтобы он увидел, как сильно Билл рискует уничтожить всё, если он останется. Но другая часть действительно хотела, чтобы Том остался. Это глупо, потому что Билл знал, что наверняка испортит всё в итоге, и, скорее всего, сейчас бы он сделал Тому ещё больнее, чем раньше, но та эгоистичная частичка в нём страстно желала, чтобы он в любом случае остался, чтобы просто взглянуть, возможен ли другой исход событий.

Билл бы действительно постарался, если бы ему выпал такой шанс. Слова Густава каким-то образом дошли до его сознания, и теперь он позволит себе хотя бы сделать попытку. Он даст этот шанс, если у него есть такая возможность, и сделает всё, что может, чтобы не испортить это. Но нужно, чтобы Том хотел этого даже после того, как Билл расскажет ему всё начистоту, потому что Том не знал о нём таких личных вещей. В конце концов, недостаточно только знать, нравится он ему или нет.

Он сделал ещё один вздох, затем медленно опустил руку на дверную ручку, повернув её, и быстро зашёл внутрь, чтобы не струсить, закрыв дверь чуть громче обычного. Он увидел краем глаза, как Том повернулся в его сторону, но ещё не был готов взглянуть на него, вместо этого он глубоко вздохнул, пытаясь подобрать нужное начало этому крайне неловкому разговору.

— Ладно, — медленно проговорил он, больше себе, чем Тому, и уставился в потолок, стараясь выбрать нужные слова. — Ты не знаешь достаточно обо мне, чтобы я тебе нравился.

Он продолжил, всё ещё не глядя на Тома:

— Тот парень, который тебе знаком… Он не… Не тот, какой я обычно.

Он снова набрал полную грудь воздуха, спрашивая себя, какого чёрта он думал, что это хорошая идея, но сообразил, что сейчас уже не может останавливаться.

— Я много хожу на вечеринки, много пью… Я трахаюсь с первыми попавшимися парнями в грязных туалетах, а потом иду домой в одиночестве, чтобы выпить ещё немного и вырубиться на своём диване, — он потряс головой, это звучало даже ещё хуже вслух. — И я провалился. С треском провалился. Я играл с людьми, делал им больно и заставлял их ненавидеть меня. Так много людей в этом городе, которые хотели бы надрать мне задницу, если бы могли, но я слишком популярен для того чтобы кто-то из них хотя бы попытался. Потому что они в курсе, что если даже покажут средний палец мне в лицо, то найдётся пять незнакомцев, готовых набить им морду в любую секунду только лишь для того чтобы показать мне себя с хорошей стороны.

Он, наконец, опустил свой взгляд с потолка и посмотрел Тому в глаза.

— Я не знаю даже половины этих людей, единственное, что мне известно о них, так это то, что большинство из них время от времени пропускают со мной по коктейлю. А остальные надеются, что я приду на одну из их вечеринок однажды, потому что моё присутствие там автоматически заставит людей думать, что такая вечеринка уже на ранг выше.

Он вздохнул ещё раз и снова отвёл взгляд, ему не хотелось этого делать. Не хотелось рассказывать тому, кто действительно испытывает к нему симпатию, это дерьмо, которое может заставить его сбежать, сверкая пятками. Невозможно, чтобы Том остался после того, как узнает правду, но он больше не мог ему врать. И если кто-то и заслуживал знать настоящего Билла, так это Том.

— Хотя никому из них я даже особенно не нравлюсь, — он вздохнул. — В большинстве своём, люди меня не принимают. Они лишь хотят часть моей популярности, и больше ничего.

Он слегка нахмурился, подходя ближе к той теме, которую совсем не хотелось обсуждать, но он понял, что у него особенно и выбора нет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Анархия
Анархия

Петр Кропоткин – крупный русский ученый, революционер, один из главных теоретиков анархизма, который представлялся ему философией человеческого общества. Метод познания анархизма был основан на едином для всех законе солидарности, взаимной помощи и поддержки. Именно эти качества ученый считал мощными двигателями прогресса. Он был твердо убежден, что благородных целей можно добиться только благородными средствами. В своих идеологических размышлениях Кропоткин касался таких вечных понятий, как свобода и власть, государство и массы, политические права и обязанности.На все актуальные вопросы, занимающие умы нынешних философов, Кропоткин дал ответы, благодаря которым современный читатель сможет оценить значимость историософских построений автора.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дон Нигро , Меган ДеВос , Петр Алексеевич Кропоткин , Пётр Алексеевич Кропоткин , Тейт Джеймс

Фантастика / Публицистика / Драматургия / История / Зарубежная драматургия / Учебная и научная литература
Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия