Тишина в Хановер-клоуз

Одновременно Эмили ужасно ревновала, и это чувство вызвало воспоминания о романе Джорджа с Сибиллой. Как больно узнать, что любимый мужчина предпочел — не просто предпочел, а обожает — кого-то еще! С этой мукой не может сравниться ничто, а тот факт, что перед смертью Джордж очнулся от своего безумия, не заставил ее забыть, как чувствует себя отверженный. Даже время не может до конца вылечить такие раны.

Эмили невольно видела в Веронике соперницу. Сначала Джек был для нее просто развлечением, милой и забавной игрушкой, затем превратился в друга, с которым она чувствовала себя свободнее, чем со всеми остальными, за исключением, пожалуй, Шарлотты. Теперь же он стал частью ее жизни, потеря которой означала глубокое одиночество. Джек смеялся и болтал с Вероникой, а Эмили не могла не только заговорить с ним, но даже привлечь его внимание. Таких страданий она никогда еще не испытывала. В другое время Эмили пожалела бы горничных, которым суждено только смотреть. Но в данный момент ее переполняли боль и гнев, и она не могла думать о других.

Нужно незаметно удалиться. Камеристки не должны оставаться в комнате вместе с гостями. Она не стала извиняться, прерывая разговор, — в этом не было необходимости. Просто встала и на цыпочках вышла из комнаты. Джек даже не повернул головы. Закрывая дверь, Эмили оглянулась на него, но он улыбался Веронике, словно даже не подозревал о существовании Эмили.

Шарлотта испугалась, когда Томас с обезоруживающей ясностью описал грозящую Эмили опасность, но спасти сестру она не могла. Даже если она будет приезжать к Йоркам как можно чаще, то все равно не поможет Эмили, сидя за чаем и сэндвичами с огурцом. Единственным утешением было то, что Шарлотта не верила, что Пурпурная — это Вероника. Судя по рассказу Питта, у нее не хватит присутствия духа, чтобы заниматься шпионажем.

Эту тему Шарлотта снова затронула на следующий день, пытаясь помириться с мужем.

— Если она шпионка, разве мы не обязаны раскрыть ее, ради блага страны?

— Нет, мы не обязаны, — подчеркнул Питт. — Я обязан.

— Но мы можем тебе помочь! Никто в Хановер-клоуз не станет с тобой разговаривать, потому что ты из полиции, а нас они не опасаются. Они считают, что мы совсем безмозглые, и даже не дают себе труда лгать!

Томас хмыкнул, вскинул брови и многозначительно посмотрел на нее. Шарлотта решила не обращать на него внимания. Наверное, лучше оставить эту тему, пока муж не запретил ей ездить к Йоркам — тогда придется его ослушаться, а она этого не хотела. И новая ссора ей не нужна. Шарлотта не могла оставить Эмили одну перед лицом неизвестной опасности, но убедить Питта вряд ли ей удастся. Однако чрезмерная покорность лишь возбудит подозрения, и поэтому Шарлотта принялась за свой завтрак и сменила тему разговора.

На следующее утро, как только Питт ушел из дома, она написала письмо Джеку Рэдли и заставила Грейси положить его в десятичасовую почту. Потом принялась гладить рубашки мужа и строить планы.

Два дня спустя, в субботу, эти планы принесли плоды, и к тому времени ее уже посетил Джек с отчетом о визите к Веронике Йорк. Когда он пришел, в комнате присутствовала Эмили, но вскоре ушла. Рэдли беспокоился, что Эмили выглядела бледной и явно несчастной, хотя он осмелился лишь мельком взглянуть на нее. Шарлотта обрадовалась, что Джек переживает за сестру. Вглядываясь в его лицо, которое обычно — как того требовал высший свет — не выражало ничего, кроме поверхностной вежливости, Шарлотта увидела скрывавшегося за этой маской мужчину, и он ей понравился. Возможно, грозящая Эмили опасность — это как раз то, что ему нужно, чтобы продемонстрировать глубину своей личности, чего Шарлотта очень хотела для Эмили.

После полудня она в приподнятом настроении вышла одна из дома Эмили, одетая в одно из старых платьев сестры. Платье было предусмотрительно распущено в нескольких местах, потому что Шарлотта была на пару дюймов выше сестры и немного полнее в груди, даже до трагической смерти Джорджа. Оно было золотисто-коричневым, цвета выдержанного хереса, и очень шло ее нежной коже и темно-рыжим волосам. Шарлотта выбрала отороченную черным мехом шляпку и такую же муфту. Никогда в жизни у нее не было такого роскошного зимнего наряда.

Она отправила письмо Веронике и получила ответ — то есть ее ждали. Шарлотта приехала в экипаже Эмили, надеясь, что никто этого не заметит. Но если спросят, она ответит, что экипаж арендовали из соображений удобства — леди Эшворд нет в городе.

Вероника ждала ее в гостиной, и при виде Шарлотты лицо ее засияло от удовольствия. Она тут же встала.

— Как приятно вас снова увидеть. Я рада, что вы пришли. Садитесь. Жаль, что на улице такой ужасный холод, но я думаю, мы все равно можем прокатиться, просто ради того, чтобы сменить обстановку. Или вы предпочитаете еще раз посетить зимнюю выставку?

Шарлотта заметила в ее глазах тревогу.