Тишина всегда настораживает

— Абсолютно, мой друг. В резерв I-A. Полностью годен — так это определяется. Полностью годен для всех родов войск, только для танковых великоват ростом. Немного, правда, не дотягиваешь в весе для своего роста. Кровяное давление несколько отклонено от нормы, чуть высоковато. А в остальном — порядок.

* * *

Спустя некоторое время капитан Бустер представил новобранцам мужчину с желтой нашивкой. Это фельдфебель, прозвище которого «мамаша батареи». Он отвечает за внутренний распорядок. Его резиденция — в канцелярии. Фельдфебель улыбался капитану. На его плечах поблескивали латунные уголки. Он распределил новобранцев на четыре взвода. Для этого выравнял их по росту и представил им командиров взводов. Шпербер, рост сто восемьдесят шесть с половиной, попал в первый взвод. Командир первого взвода — лейтенант Вольф, невысокий, мускулистый, спортивного вида, лет двадцати пяти блондин с уже поредевшими волосами, зачесанными на пробор справа. На его тужурке тоже поблескивало серебро, правда поменьше, чем у капитана, но значительно солиднее, чем латунь у фельдфебеля. Четырехугольные серебристые звезды на его погонах удерживались специальными скрепками.

Непосредственный командир Шпербера — унтер-офицер Кубик. Это мужчина среднего роста, узколицый, с густыми волосами, отвисшей губой, тусклыми глазами и челюстью боксера. Лицо немного одутловатое. Когда лейтенант Вольф представлял его новобранцам, Кубик щелкнул каблуками.

Фельдфебель дал команду всем отделениям разойтись по своим помещениям. Унтер-офицер Кубик повел десять человек — четвертое отделение. Они направились в казармы седьмой батареи. Шли вразброд, исподтишка присматриваясь друг к другу. Шпербер прихватил свой чемоданчик в канцелярии и поспешил за унтер-офицером по лестнице на первый этаж. Перед спальней номер одиннадцать командир отделения приказал остановиться. Затем чуть тише и слегка шепелявя объяснил:

— Четвертое отделение располагается в двух спальнях — номер одиннадцать и двенадцать. Фамилии всех написаны вот тут, на двери. Проверить, нет ли ошибок, — указал он на списки, прикрепленные к дверям.

«Канонир[1] Бартельс, канонир фон Беднарц, канонир Хайман, канонир Мюллер, канонир Шек, канонир Шпербер». Остальные направились в спальню номер двенадцать.

Распределение кроватей произошло в не совсем дружеской атмосфере. Когда стояли перед дверью и фельдфебель не успел еще закончить свои распоряжения, Шпербер вдруг увидел, как из всей кучки новобранцев первым рванулся в спальню здоровенный парень, быстро подхватив свои вещи — чемодан и саквояж. Этот тип сразу же устроился у окна, заняв одну из двух стоявших там отдельных кроватей, и быстренько начал раскладывать свои пожитки, За ним тут же двинулся с некоторой элегантностью стройный парень, пониже ростом, чем Шпербер. Еще по дороге к казарме Шпербер обратил на него внимание: казалось, парень привык к тому, что у него все получается легко, ловко и удачливо. Он занял своим багажом вторую — и последнюю в спальне — отдельную кровать. На бирке его чемодана из свиной кожи, перетянутого несколькими ремнями и имевшего внизу роликовые подставки, можно было прочесть фамилию: «Фон Беднарц».

Шпербер сообразил, что нужно сориентироваться и действовать немедленно: свободными оставались лишь две двухъярусные кровати. Одна из них стояла справа, около входной двери, другая — параллельно, отделенная от первой проходом. Шпербер занял верхнее место на кровати около двери. Он выбрал ее, потому что ему приглянулся парень, который занял нижнее место. Он показался ему более симпатичным, чем тот потный, прыщавый, с вытянутым подбородком парень, который уже устроился на другой двухъярусной кровати и апатично уставился в пол и на саквояже которого Шпербер прочел: «Михаэль Шек».

— Тебя, кажется, зовут Мюллер, — обратился Шнербер к тому, кто отныне будет спать под ним. Тот ответил невнятно, потому что в этот момент обгрызал ноготь. Шпербер не решился переспросить. Но тот сказал:

— Меня зовут Эдди. Этого достаточно.

Шпербер бросил свой чемодан на кровать.

— Ездишь на мотороллере? — спросил он у Эдда, с ног до головы облаченного в черную кожаную одежду.

— Не, я на багажнике, — ответил Эдди.

Темноволосого парня на двухъярусной кровати по другую сторону прохода звали, наверное, Бартельс. Его кровать была на одном уровне с кроватью Шпербера. Мешанина запахов — пота, мяты, табака, — ощущаемая Шпербером, исходила, по-видимому, от Бартельса. А может, и не от него.