Тиски

Я замолкаю и снова погружаюсь в шашлык. А что мне надо было делать, отказаться? Это было лишь завуалировано под просьбу, Вернер не умеет просить. Через пару минут, заполненных звоном ножей и вилок о фарфор тарелки, зудением мошкары и ревом труб далекого сухогруза, Вернер промокает губы льняной салфеткой, выбивает из пачки сигарету – он курит «Кэмел» – и спрашивает:

– Ну, ты как вообще, Денис, доволен?

– Да, нормально все. Очень вкусно.

– Да я не про жратву. Собой, жизнью?

– Прости, я не понял.

– Как у тебя внутри все складывается? Нет, я тобой доволен, просто когда ты слишком вовлекаешься в работу, ты иногда принимаешь процесс за результат. То есть что я хочу сказать – когда ты только начинаешь чем-то заниматься, ты делаешь это ради конкретной цели. А цель все отодвигается и отодвигается, и – о-па – однажды обнаруживаешь, что у тебя совсем другие приоритеты. Что занимаешься тем, что тебе не нравится, и ненавидишь свою работу, а вместе с ней и себя. Поэтому я спрашиваю Денис, ты ничего не хочешь поменять? Тебе не надоело? Ты доволен?

Я не могу поверить в то, что он задает такой вопрос, поэтому не сразу отвечаю, а когда прихожу в себя, меня только и хватает на:

– Нет. Недоволен.

– Правильно, – продолжает Вернер, кивая, словно получив подтверждение своим выводам, – потому что не своим делом занимаешься. Вот Крот твой… Он осел, конечно, но это – его. Он кайфует. Для него даже не столько бабки важны, сколько движение само по себе. А ты… Не твой масштаб. Уходить тебе надо с пушинга.

Отупение. Моя первая реакция на хорошие новости. Их было не так много за мою жизнь, но реакция всегда одна и та же. Я не впадаю в истерию, не вспрыгиваю с криком «Йес-с-с!», потрясая в воздухе кулаком – я отупеваю на несколько секунд, словно боясь поверить.

– Спасибо, Игорь, – мои глаза щиплет, я часто моргаю, – спасибо. Я… не знаю, что говорить. Я каждое утро просыпался, и на меня падало это…

Я сбивчиво благодарю Игоря, все еще не в силах поверить счастью, а он улыбается и прикуривает новую сигарету от предыдущей, а одновременно ищет глазами пепельницу – и не находит, а я так благодарен ему, что готов сожрать окурок. Если бы у меня был хвост, я бы им завилял.

– Не торопись благодарить, ты еще не видел ничего, – бросает Игорь, вжимая окурок в край тарелки, – поехали.

– Как?.. Куда?..

– Поехали, поехали… – с хитрой улыбкой тянет Вернер и пружинистой походкой направляется в сторону дома, на ходу вытирая пальцы о парусиновые штаны. – Я сейчас, в туалет забегу.

Я остаюсь сидеть. Похоже, с радостью я поторопился. Мои ощущения сейчас схожи с чувствами ребенка, который полчаса разворачивал бесконечные яркие обертки подарка, чтобы обнаружить дешевую хлопушку.

В горле сворачивается предательский комок. Из окна кухни на меня смотрит Тая. Когда я поднимаю голову, она смущенно теряется за шторой.

Хотя, что бы Вернер ни приготовил для меня, ничего хуже уличного и клубного пушинга уже не будет. Это я пытаюсь, обломавшись, перестроиться на позитивную волну.

– Тая, мы вернемся еще! – орет Вернер, усаживаясь в «Кэдди».

Выехав на развилку, Вернер сворачивает почему-то не направо – к центру, а налево, в сторону Краснодарской трассы. Едем за город?

Меня раздражает, когда люди знают что-то и молчат. Как Игорь сейчас.

– Игорь, все-таки…

– Молчи, молчи. Сейчас сам все увидишь.

Едем достаточно долго – минуя стелу с выбитыми на ней названием города и какими-то каменными солдатами в окружении вытянутых тополей, мост и даже пару пригородов.

В конце концов Игорь останавливает машину у какой-то стройки, опоясанной временным забором из железного листа. Через дорогу от стройки я вижу старый полуразрушенный ангар – в прошлом то ли амбар, то ли свинарник. По ощущениям, мы отмотали от города примерно десять километров.

– Нам туда, – кивает Вернер в сторону стройки, – под ноги аккуратнее, здесь мусор, арматура, всякое говно…

Игорь извлекает из багажника фонарь и светит нам под ноги. Мы проходим за забор.

– Ну как, нравится? – спрашивает Вернер, и по веселью в его голосе я понимаю, что ему-то уж точно нравится.

Представьте себе нагромождение кубов посреди пустыни. Или несколько сдвинутых посылочных ящиков, брошенных на полу пустого склада.

Это и есть клуб Вернера. О том, что это клуб, я догадываюсь сразу, без его подсказки.

Он строил его последние три года – меняя архитекторов и подрядчиков, тасуя строительные бригады по одному ему понятным соображениям. Он хотел сделать лучший клуб города. Когда Вернер говорит это, его глаза горят – так рассказывают о детях гордые отцы.

– Денис, он за чертой города – раз! А это значит – не в юрисдикции Дудайтиса. А здешних ментов мы купим, я пробивал уже. Даже если майор сюда придет, жалом поводит, сделать он не сможет ни хрена. Пространства здесь много – два. Клуб сможет столько народу вместить, сколько приедет. Главное, чтобы приехали. Как думаешь, приедут?

– Должны. Сейчас почти у всех машины. А общественный есть какой-нибудь?

– До хрена и больше. Куча автобусов и электричка. А еще я планирую по вечерам маршрутки пустить. Бесплатные для посетителей клуба. Как тебе?