Тит. Божественный тиран

— Ста тысяч хватит этому пьянице. Я не хочу, чтобы хоть один житель Рима рисковал жизнью ради того, чтобы прогнать Вителлия. Он должен упасть сам, как перезрелый плод.

Император обнял меня, а за ним и Тит прижал меня к груди. Оба благодарили меня за то, что я согласился приехать в Рим.

— Я не забываю тех, кто служит мне верой и правдой, — добавил Веспасиан.

Что мне оставалось делать? Я подчинился и отправился в Рим?

Как только я вошел в город, в нос мне ударил запах смерти, как в последние недели правления Нерона. Трупы, разодранные бродячими собаками, гнили на мостовых. Прохожие, будто не замечая, перешагивали через них. Я слышал крики плебса, который аплодировали Вителлию в Большом цирке. Император отдавал на съедение разъяренным зверям тех, на кого ему указали доносчики. Толпа бурно приветствовала его, клялась в верности, умоляла противостоять Веспасиану. В Риме уже было известно, что войска Веспасиана выдвинулись из Кремоны.

Вителлий призывал молодых римлян на военную службу. Он обещал награды, заверял, что после победы к ним будут относиться как к ветеранам и каждому перепадет часть добычи. Всякий, кто захочет, получит в собственность земли в Иудее, Сирии, Мезии — в провинциях, восставших против императора.

Я дождался наступления ночи и проскользнул во дворец Флавия Сабина. Вокруг него вились доносчики Вителлия. Я избежал встречи с ними, пройдя через сады, и был поражен тем, что мне удалось беспрепятственно проникнуть внутрь и пройти до зала, в котором находились Флавий Сабин и младший сын Веспасиана Домициан.

Они пировали и заметили меня только тогда, когда я предстал перед ними. Я сказал, указав на окно, за которым сгустилась ночная мгла и шумели кипарисы, гнущиеся под ветром:

— Неужели вы не понимаете? Вас подстерегает смерть! Флавий Сабин, ты — брат нового императора, а ты, Домициан, его сын. Вас окружают убийцы и доносчики Вителлия, и никто не защитит вас. В твой дом, Флавий Сабин, может войти любой, и когда захочет. Я сделал это, и ни один из твоих стражников не остановил меня. Императору Веспасиану вы нужны живыми!

Флавий Сабин слушал меня с улыбкой. Он отпустил гостей, удержав только Домициана, и пригласил меня присоединиться к трапезе. Рабы продолжали расставлять на маленьких столах из мрамора и слоновой кости.

Я передал ему волю Веспасиана: нужно предотвратить гражданскую войну, тряхнуть дерево, чтобы избавиться от гнилого плода.

— Он упадет, упадет, — сказал Флавий Сабин. — Вителлий уже готов отречься.

Я упомянул о требованиях плебса, о толпах солдат и убийц, которые видел в городе, о доносчиках, которых я узнал, потому что многие из них прежде служили Нерону.

— Раненый зверь может обезуметь от страха и ярости, — сказал я.

Флавий Сабин пожал плечами.

— Ты не знаешь Вителлия, — сказал он мне с упреком. — Он не бык и не лев, а свинья. Его лицо раздулось и побагровело от пьянства, брюхо вот-вот лопнет, и он вынужден поддерживать его обеими руками. Он глотает все подряд, будто хочет лопнуть или похоронить свой страх под грудами еды. Моих стражников, Серений, хватит, чтобы раскидать его молодых новобранцев, которые вступили в армию только ради денег. Плебс изберет Веспасиана и его сына Домициана, как только я попрошу об этом. Верь мне, Серений.

Он снисходительно похлопал меня по плечу и предложил остаться у него. Я отказался.

Прикрыв лицо полой туники и опустив голову, я покинул берег Тибра, где были расположены Палатин, Капитолий, храмы и Сенат, и перебрался на другую сторону, в еврейский квартал.

Там я встретил Торания, последователя Христа, и он привел меня в подвал, где каждую ночь собирались около двадцати христиан.

Была поздняя осень, и я дрожал от холода. Я думал о небе и земле Иудеи, о Боге-Спасителе Христе, об императоре-спасителе Веспасиане. Я слушал и повторял молитвы верующих в Христа. Они опустились на колени перед алтарем.

Тораний совершал богослужение, поднимая руки, раскрыв ладони, изображая пальцами в воздухе крестное знамение, которое христиане совершают медленно, склонив голову. Потом он заговорил, пророчествуя о конце света. Земля продолжает дрожать, сказал он. Из ее недр вырывается черный дым, вылетают раскаленные камни и пепел. Грядет всеобщий суд, мертвые воскреснут, как распятый Христос, и начнется вечная жизнь.

Однажды ночью, когда я дремал в подвале Торания вместе с несколькими христианами, на улице раздались крики, которые становились все громче: Вителлий поджег Рим. Я вышел на улицу. Небо над Капитолием было озарено пламенем пожара.

Накануне Флавий Сабин подтвердил, что Вителлий только что узнал о разгроме своих войск и о том, что в Кремону вошли солдаты Веспасиана, разграбили город, убили всех его жителей и чужестранных купцов. Вителлий тотчас же отрекся от престола, согласился на сделку, предложенную Веспасианом, и получил сто тысяч сестерциев в обмен на жизнь.

Чтобы отпраздновать это событие или забыть о своем отречении, он устроил огромный пир и покинул город в сопровождении своего повара и пекаря.