Титан

Однажды, глядя на каменоломню с высокой горы, возвышающейся над морем, ему пришла мысль вырубить колоссальную фигуру, которую мореплаватели могли бы видеть издалека. К этому, главным образом, его побуждала удобно лежащая масса горы, из которой можно было бы извлечь мрамор, а также желание вступить в соревнование с античными мастерами, которые попадали в это место и от нечего делать, а может быть, и по другим причинам оставили несколько незаконченных фигур…Микеланджело, наверное, привел бы в исполнение свой план, если бы предприятие, из-за Которого он жил в Карраре, ему оставляло больше свободного времени; он не раз при мне высказывал сожаление, что ему не удалось этого привести в исполнение.

…Одержимый яростью своего гения, он уже не знал покоя до самой смерти. Он не обольщался сладостью победы, но, ради собственной славы и славы своих близких, поклялся победить.

Р. Роллан

И как его люди немного напоминают необделанный камень, так и скалы у него кажутся живыми, словно он хотел доказать справедливость выражения древнефлорентинских летописей, называющих скульптора мастером живого камня. Его скалам остается лишь сбросить свою пыль и щебень, чтобы подняться и стать во весь рост. Он любил самые каменоломни Каррары, те странные, серые вершины, которые даже в полдень разливают какую-то торжественность тихого вечера по всей той местности, где они виднеются.

У. Патер

Вазари.

Выбрав, наконец, достаточное количество мрамора, нагрузил его на корабли, и когда был Мрамор доставлен в Рим, то занял полплощади Сан Пьетро вокруг церкви Санта Катерина, между собором и галереей, ведущей во дворец; здесь Микельаньоло устроил себе мастерскую, работая над статуями и остальными частями гробницы.

И здесь его постигает страшный удар. Собираясь приступить к работе над статуями для гробницы, он узнает стороною, что Юлий отказывается от оплаты заготовленного мрамора.

В. Лазарев

Флоренция, 2 мая 1506.

Мастеру Джулиано да Сангалло, флорентинцу, папскому архитектору в Риме.

Джулиано. Я узнал из вашего письма, что папа плохо относится к моему отъезду и что Его Святейшество собирается сделать денежный вклад и выполнить все, о чем мы договорились, — только бы я вернулся и ни в чем не сомневался.

Что касается моего отъезда, то, по правде говоря, я слышал, как папа, разговаривая в страстную субботу за столом с одним ювелиром и с церемониймейстером, сказал, что он не хочет больше тратить ни гроша ни на мелкие, ни на крупные камни, чему я весьма подивился. Однако незадолго до моего отъезда, я попросил у него часть того, что мне причиталось, для продолжения работы. Его Святейшество мне ответил, чтобы я вернулся в понедельник. И я возвращался туда и в понедельник, и во вторник, и в среду, и в четверг, как Его Святейшество и мог видеть.