Титан

Калвин же исходил из того, что уже пять спутников Сатурна названы в честь титанов из греческой мифологии (каковая входит в область его личных интересов, см. Государственную депешу № 0009, 1/3/24), а шестой так и назван Титаном. Поскольку Фемида тоже была титаном, Калвин пришел к заключению, что данное имя спутника не нарушит сложившейся последовательности.

Похоже, что «наша» Фемида имеет общие черты со спутником, предположительно открытым Пикерингом, но Габи не уверена, что ее можно было увидеть с Земли в оптический прибор уровня рубежа XIX и XX веков. (Будь это так, Габи не стала бы первооткрывателем. Но, строго говоря, спутник действительно кажется слишком маленьким и тусклым, чтобы его можно было видеть даже в лучшие селеноскопы.)

Габи сформулировала катаклизматическую теорию возникновения Фемиды в результате столкновения Реи с неизвестным астероидом. Фемида может быть остатком астероида или большим осколком самой Реи.

Таким образом, Фемида представляет собой интересную задачу для…

—  …уникального сборища идиотов, известного среди широких масс узких специалистов всего мира как команда исследовательского корабля «Властелин Колец»…

Сирокко оторвалась от клавиатуры и, вытянув руки над головой, хрустнула суставами.

— Чушь, — пробормотала она. — Бред собачий.

На экране перед ней мерцали зеленые буквы все еще незавершенного периода. Отчеты для публикации были частью ее работы, которую она всегда оттягивала, насколько было возможно. К сожалению, игнорировать агентов по печати из НАСА вовсе было нельзя. По всем показателям Фемида была всего лишь каменной глыбой, не имеющей сверх того никакого смысла и не обещающее никаких перспектив. Но рекламное ведомство жаждало получить материал, пригодный для скармливания публике. Способный возбудить читательский интерес. Они называли это «личностной журналисткой».

Сирокко старалась делать все, что в ее силах, но не могла заставить себя генерировать красочные детали, необходимые для написания такого рода статей. То, что она с трудом вымучивала, сразу по прибытии обсуждалось на совещании и, как правило, редактировалось и до неузнаваемости переделывалось — в общем, подвергалось «оживляжу и очеловечиванию».

Однако в целом Сирокко любила свою работу, да и целям журналистов вполне сочувствовала. Некоторые осуждали космическую программу, полагая, что невозвратно уходящие на нее средства лучше потратить на нужды Земли, Луны и колонии L5. Зачем выкидывать столько денег на никому не нужные исследования, когда можно извлечь уйму пользы, применив их для практических целей, таких, например, как создание на орбите производств? Исследования стоят ужасно дорого, а на этом Сатурне ничего нет, кроме камней и вакуума.

Она пыталась придумать что-нибудь свеженькое, способное с новых позиций оправдать ее участие в первой за последние одиннадцать лет исследовательской миссии, когда на экране монитора появилось лицо. Апрель или Август.

— Простите, капитан, я вынуждена вас побеспокоить.

— Ничего, я не занята.

— Вам следует кое на что взглянуть.

— Хорошо, сейчас подойду.

Похоже, это все-таки Август. Зная, как обижаются обычно близнецы, когда их путают, Сирокко добросовестно старалась научиться различать их. Но постепенно выяснилось, что Апрель и Август это не заботит.

Поскольку Апрель и Август не были обычными близнецами.

Их имена полностью выглядели как Апрель 15/02 Поло и Август 3/02 Поло. Так были помечены их пробирки — и именно это вписали в свидетельства о рождении ученые, ставшие акушерами. Сирокко всегда поражало, что генетикам позволили ставить эксперименты над живыми разумными существами, которые дышат и плачут.