Титан

— Если только Уинстону удастся убедить военный департамент закупить их у нас, что, похоже, маловероятно.

Она повернулась и заглянула ему в глаза.

— Ты хочешь сказать, что им не нужны автоматы? — спросила она пораженно. — Не могу поверить в то, что они настолько глупы!

Вдруг, к его изумлению, на ее глазах появились слезы. Она упала в кресло и зарыдала. Ник, думавший до этого момента, что у этой высокомерной девчонки кусок льда вместо сердца, был поражен.

— Что случилось? — обеспокоенно сказал он, подходя к ней.

Она замотала головой.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил он.

Она снова покачала головой отрицательно. В дверь постучали. Ник, уже начинавший чувствовать смущение наедине с ней, бросился открывать дверь официанту. Его смутили загадочные слезы Эдвины.

— Доброе утро, сэр, — произнес слуга, удивленно косясь на рыдающую девушку. — Завтрак?

— Да. Два яйца-пашот, бекон, тост и кофе. И чай для леди.

— Отлично, сэр.

Ник закрыл дверь за ним и вернулся к Эдвине. Та вытирала заплаканное лицо.

— Джорджа убили во Франции, — проговорила она. — Мы узнали об этом вчера вечером.

— Прости, но кто такой Джордж?

— Мой жених, лорд Роксэйвидж. Он был молод, симпатичен. Не так умен, конечно, но… — Она вздохнула. — Он погиб. Это потеря для меня. Это нелепая и страшная утрата. — Она подняла глаза на Ника. — Я его очень, очень любила! По крайней мере, мне так казалось. А теперь его нет. Я не могу примириться с тем, что его больше нет, что я его больше никогда не увижу. Его убили из пулемета. Поэтому я подумала о тебе. Может быть, если бы у него был один из твоих автоматов, он выжил бы.

— Может быть.

— Поэтому я и пришла извиниться перед тобой. — Она заколебалась. — Нет, это ложь. Просто я снова хотела повидать тебя.

— Зачем?

— Не знаю, честно. Но первый человек, о котором я подумала после известия о Джордже, был ты. Странно, да?

Он впервые разглядел в ней человека.

— Мне очень приятно это слышать, — сказал он негромко.

И ему действительно было приятно.

— Что теперь будешь делать? — спросил он ее, намазывая маслом тост. Она сидела на противоположном конце красиво сервированного стола, пригубляя чай в гробовом молчании.

— Не знаю, — ответила она. — Но мне хочется чем-нибудь заняться. Я даже думала поехать в районы боевых действий. Может, в качестве медсестры. Хотя я даже представить себе не могу, как буду смотреть на раненых… Это только внешне, наверно, я выгляжу сильной, но… не выношу вида крови! Но мне на самом деле хочется чем-нибудь заняться.

Она поставила чашку на стол и вызывающе вздернула подбородок.

— Нет, это все вранье, — сказала она. Глаза ее вызывали его на разговор. — Я пришла сюда потому, что не вынесла одиночества и хотела забыться у тебя. Это правда, и… мне все равно, что ты обо мне подумаешь.

Он продолжал есть тост, не спуская с нее заинтересованного взгляда.

— Ты думаешь, наверное, что я что-то вроде женщины-вамп? — продолжала она. — Английская Тэда Бара?

— Э-э… не знаю. Что у тебя на уме? Чего ты хочешь?

— Заниматься любовью, конечно. Надеюсь, ты не думаешь, что я девственница? — Она произнесла слово «девственница» так, словно речь шла о проказе. — Мы с Джорджем занимались этим, как собаки в жаркую погоду. Перед его отъездом во Францию. И, если честно, мне этого теперь страшно недостает! Что-то подсказывает мне, что ты очень хорош в постели. — Она сделала паузу, глядя на него. — Ну что? Хочешь, чтобы я ушла? Или чтобы я прошла в спальню и предстала перед тобой во всей своей прекрасной наготе?

Он налил себе кофе.

— Прежде чем я приму подобное потрясающее решение, — сказал он спокойно, — думаю, тебе следует знать, что я помолвлен и скоро женюсь.

— О! — Она сначала изумилась, а потом как-то сникла. — Ты любишь ее?

— Да, — сказал он, а сам подумал: «Люблю ли?» Эта мысль пронеслась у него в голове в тот момент, когда он смотрел на эту несомненно соблазнительную девочку.

— Это же надо! Какой я себя выставила дурой, а все зря! Ты хоть папе не скажешь?

— Слово чести. Но скажи, ты все это серьезно? Тебе правда хотелось лечь со мной в постель?

Она внимательно взглянула на него и внезапно показалась Нику очень незащищенной.

— Да, я все это серьезно, — просто ответила она. — Может, это все из-за войны. Жизнь вдруг так обесценилась. Кто знает, кому из нас суждено дожить до завтра? Я вспомнила, как ты замечательно выглядел тогда вечером в столовой. И подумала: «Да, я хочу переспать с ним. Хоть раз». Это плохо с моей стороны, да? — Она нервно посмотрела на него. Он пожирал ее глазами.

— Знаешь, что я тебе скажу? Мне кажется, что ты именно девственница.

Она изумленно вскинула на него глаза, залилась краской, потом утвердительно кивнула.