Титан

— Конечно. Почему это мне может быть неинтересно?

— Сужу по Лоре. Для нее скучнее темы нет.

— Не хочу особенно критиковать твою жену, но я хорошо знаю Лору. Она очень легкомысленная, а если еще точнее, то в ней еще очень много от ребенка.

— Да, пожалуй, ты права, — сказал Ник. — Ее не интересуют серьезные вещи, а «Флеминг фаундейшн» — вещь серьезная. Но, с другой стороны, это просто захватывающее занятие! Нет, правда, после войны я ничем еще не был так увлечен.

— Ты считаешь разбазаривание денег делом более забавным, чем их накопление?

Он сделал удивленное лицо:

— Да, а как ты узнала?

Она улыбнулась:

— Это написано у тебя на лице.

Он некоторое время задумчиво смотрел на нее.

— Сегодня утром ты говорила о Гитлере, — сказал он. — Так вот, он сделал одну положительную вещь в моей жизни: заставил себя ненавидеть. Это упростило мою жизнь. Свою задачу я видел в том, чтобы приложить максимум усилий к уничтожению нацизма. А когда все кончилось и Гитлера не стало, я вдруг понял, что не знаю, что делать в своей жизни дальше. Конечно, если ты богат, то можно неплохо пожить. Понаслаждаться. Поблагодушествовать. Но у жизни все-таки должна была быть какая-нибудь цель. Приумножение богатства потеряло для меня изрядную долю интереса, так как я понял, что обладаю таким состоянием, которое уже не смогу, не успею потратить. Я даже делал попытку выйти из военного бизнеса. С моей стороны это было бы чем-то вроде широкого жеста. А может, это был бы акт протеста против всего того страшного оружия, которое было порождено этим столетием. Но у меня ничего не получилось. Мы проголосовали семьей, и дети меня победили. Я пошел им навстречу и, кстати, далеко не уверен теперь, что поступил правильно. Короче, последние пять лет все мои думы были о том, чтобы найти новый смысл в жизни. И я нашел «Флеминг фаундейшн». — Помолчав немного, он смущенно спросил: — Я тебе уже наскучил?

— Напротив, мне очень интересно.

Ей действительно было интересно. «Новый» Ник Флеминг, которого она почувствовала еще в том письме, полученном в Швейцарии, начал сейчас раскрываться перед ней. Он стал более чутким к ближним, более добрым.

«Господи! — думала она с восторгом. — Как смягчился его характер! Я снова в него влюбилась!»

С другой стороны, Нику было очень приятно беседовать с женщиной, которая, в отличие от Лоры, была ему ровней по уму. Они ели, Ник продолжал рассказывать о своей империи и в один прекрасный миг вдруг почувствовал, что уже несколько лет он не был так увлечен и беседой, и собеседницей.

Оплачивая ресторанный счет, он понял, что ему очень не хочется, чтобы Диана возвращалась в Европу.

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

Барбара Бэйтс, игравшая Фебу, стояла перед трюмо, держа в руках премию Сары Сиддонс, выигранную Евой Харрингтон (Анна Бакстер), и делала реверансы в ответ на воображаемые аплодисменты.

— Какой классный фильм! — восклицала Файна, изо всех сил хлопая в ладоши. — Восхитительно! Если Бэтти Дэвис не получит Оскара, всем им в Голливуде нужно будет провериться у психиатра!

— Все это верно, — сказал Джерри Лорд, — только разреши напомнить, что за последние пятнадцать дней мы смотрим эту картину уже в третий раз. Боюсь, что у меня скоро поедет крыша.

Они проталкивались сквозь толпу к выходу из кинотеатра «Рокси», где 14 октября начался показ блистательной картины «Все о Еве». Файна без конца ходила сюда, а что касается диалогов фильма, то она знала их все почти наизусть.

— Мне больше всего нравится эпизод, когда Бэтти Дэвис и Гарри Мерилл ссорятся на сцене, а потом он валит ее на постель… У нее такое выражение! Говорят, что взгляд может полыхать огнем. Я раньше не верила, но у Бэтти Дэвис именно это и происходило, правда? Как она играет! И какая роль! Господи, я бы все отдала за такую роль!

— Ты еще слишком молода для этих ролей.

— Ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду!

— Все еще раздумываешь, соглашаться ли на контракт с «MGM»?

Он вышли на улицу, и Файна застегнула воротник пальто: было холодно. Отец подарил ей норковую шубу, но она редко надевала ее. Как актриса она добрую часть всей своей энергии тратила на то, чтобы искупить тот факт, что она являлась дочерью самого Ника Флеминга. В то время как ее друзья из студии мечтали о славе и богатстве, она мечтала только о славе, поэтому и забросила в дальний угол шифоньера в своей квартире в Гринвич-виллидж отцовский подарок.

— Разумеется, я часто над этим думаю, — сказала она, пока он ловил такси. — Я бы с удовольствием отправилась в Голливуд. Там все фильмы, а где фильмы — там и жизнь. Но мне не хотелось бы оставлять отца именно сейчас… Убийство Викки настолько потрясло его… И всех нас. А кроме того, дело еще в тебе.

Она взглянула на него, и он тут же отвел глаза, как делал всегда, когда дело доходило до откровенного разговора по поводу их взаимоотношений. Подкатила машина, он открыл заднюю дверцу, помог сесть Файне и сел сам рядом с ней.

— Барроу-стрит, 45,— сказал он шоферу.