Титан: Возвращение (СИ)

— Айя,— старуха показывала рукой на выход. Вот наглая бабка! Никакого уважения к Высшему Существу, именно так я перевел свое имя, видя реакцию людей. Выйдя на яркий свет, заморгал, восстанавливая резкость: толпа выросла раза в три. Похоже, собралась вся деревня, потому что все пространство битком забита. Большинство людей держали подношения: куски оленьих рогов, шкуры, половину лопатки животного жаренного на костре или на углях, даже глинную миску с водой приволокли. Все это стали складывать прямо на землю у моих ног, с придыханием выговаривая «Айя».

Подношения — это хорошо, они символизируют признание моей власти и верховенства, но мне нужно где-то жить. В землянке старухи троим не поместиться, там еле развернешься вдвоем. Селиться поодаль от Наты не хочу, мне нужно быть в шаговой доступности, хотя весь полуостров сам по себе небольшой. Напрашивался единственный логичный вывод — вытурить бабку, пока Ната не встанет на ноги.

Ищу взглядом пожилого дикаря, что привел меня сюда. На мой взгляд, башка у него варит лучше других. Подозвав его к себе коротким свистом, ввел в ступор дикарей. Свист, наверное, произвел не меньшее впечатление, чем манипуляции с дезинтегратором. Показываю жестами, что бабку нужно прогнать: на лице дикаря проступает ужас. Что за бабка такая неприкосновенная?

Мой проводник развивает бурную деятельность, успокаивающее выставляя в мою сторону ладони, он перекидывается парой слов с белобородым, и практически сразу начинается стройка века. Бегут юноши, неся на плечах жерди, точнее, стволы молодых деревцев. За полчаса на моих глазах возникает остов типичного вигвама. Жерди связывают между собой тесемками. Привязывают поперечные жерди и сразу начинается процесс настилки шкур. В работе участвует чуть ли не половина племени: обжегший руку здоровяк сверлит меня взглядом, но поспешно отводит глаза, стоит мне взглянуть в его сторону.

У самой вершины конуса оставляют небольшое отверстие-дымоход. Ночи уже теплые, недельку смогу перебиться даже без костра, но дикари так не думают. Что-то похожее на полуочаг-полупечку, мастерит старик, приведший меня сюда. Услышав, что он откликнулся старцу на имя Зар, повторяю, убеждаясь, что это его имя. Зар лезет из кожи вон, пытаясь мне угодить: он видел действие дезинтегратора на медведе, его рвение понятно.

Десяток, оставленных у туши медведя воинов, появляются, сгибаясь под тяжестью груза мяса и шкуры. Эти воины умудрились принести практически всего медведя, за исключением требухи. Женщины и дети приветствуют шествие добытчиков горловыми криками, многократно прикладывая руку к рту. Их радость исчезает, когда охотники один за другим сваливают все мясо и шкуру к моим ногам. Но куда мне такое количество мяса? Да и шкура нуждается в длительной обработке.

— Зар, — зову своего помощника, показывая на груду мяса, произношу, — это для всех.

Старик не успел открыть рот, когда женщины, они самые сметливые, когда дело касается еды, восторженно встретили мой широкий жест. Вначале это было робкое, с каждой секундой набирающее силу разноголосое «Айя». Но через десять секунд дикари скандировали не хуже обученного коллектива: — Айя, Айя, Айя!

На шум выскочила старуха и зашипела, заставив закрыть всех рты.

— Айя, — махнула она рукой, я и послушно направился в хижину, где лежала моя «Айя».

Глава 13. Элты

Прошла неделя с момента, как я принес Нату в деревню. Девушка несколько раз приходила в себя, даже пыталась говорить, но вскоре снова отключалась. Унн, так звали старуху-целительницу, выгоняла меня из своей землянки, абсолютно не считаясь с моим положением Всемогущего Духа — Айя. За неделю я освоил около трех десятков основных слов и пару глаголов. Зар стал моим учителем, постоянно пытаясь мне помочь.

Племя Элтов — типично патриархальное, причем это слово подходит как нельзя лучше. Старец по имени Пиго был реальным вождем племени, а молодой воин, что его сопровождал, это его сын по имени Сар. Тем не менее, бразды правления постепенно переходили от отца к сыну, судя по тому какой властью пользовался Сар. В племени есть еще один представитель власти — шаман Нгха, выразивший почтение к моей особе, преподнеся мне череп дикой кошки с вставленными в пустые глазницы рубинами. Зар вбил кол перед входом в мою хижину, прочно закрепив на нем череп. В лучах солнца рубины играли красным огнем, пугая местных.