Титаникус

Тяжеловесные и величественные, махины шагали вслед за катящейся вперёд лавиной скитариев. Они шли сквозь дождь и клубящийся дым; тысячи крошечных попаданий вспыхивали и лопались на пустотных щитах; лазерные трассеры пролетали мимо, словно яркие, беззаботные ленты, несомые ветром. Махины принялись разряжать свои орудия и корпусные установки в стены и ворота улья. Бурлящая завеса мерцающего света и хлещущего пламени покатилась по внешним уровням улья — очищающая огненная буря, которая не оставляла за собой ничего, кроме спёкшегося керамита и разбитого рокрита.

«Боевые псы» ускакали вперёд, пройдя сквозь боевые порядки скитариев — «Предок Морбиуса», «Люпус Люкс», «Раптус Солемнус» — лучшие из верных бойцовых псов Геархарта. Быстрые и уверенные, они пробивали себе дорогу сквозь вражеские войска, разнося на куски танки и тяжёлых катафрактов.

«Амадеус Фобос» первым достиг главных восточных ворот Аргентума, и первым вступил в бой с вражескими махинами. В узком проходе ворот он пронзил воздух копьями ракет, когда два проклятых «Разбойника» попытались его остановить. «Филопос Маникс» подошла и встала рядом, приняв мощное попадание на пустотные щиты, и походя казнила одного из «Разбойников» из своего орудия. Перекрытие мощных ворот из тысячелетнего камня рухнуло, и куски разбитой кладки посыпались вниз, соскальзывая по пустотным щитам махин. Ворота, превращённые в пару изрытых воронками куч без верха, так никогда и не были отстроены заново. В последующем, их назвали Вратами Маникс, и верующие механикус совершали к ним паломничества, наряжая и украшая их израненные, побитые камни лентами, символическими шестернями и табличками.

«Маникс» и «Фобос» продолжили прокладывать себе путь через ворота, с хрустом давя под ногами боевых сервиторов. Второй «Разбойник» пал под огнём орудий «Маникс», подмяв своим пылающим корпусом сотню вражеских скитариев. Кроваво-красный «Владыка войны», визжа мусорным кодом, вышел из уровня провалов, чтобы занять место павших «Разбойников».

«Маникс» и «Фобос» выстрелили одновременно.

Борман входил на «Дивинитус Монструм» через Арку Перспективы в двух километрах севернее от главных восточных ворот. «Мститель Каликса» шагал следом, выпуская из корпусной установки ракеты. Улицы перед ними сметало катящейся взрывной волной.

Не обращая внимания на клубы пламени, к ним навстречу сквозь взметнувшуюся преисподнюю прорвались три вражеских «Владыки войны».

«Монструм» и «Мститель» выдвинули орудия ближнего боя и не прекращая огня направились к «Владыкам войны».

«Сикариец Фаэро» вошёл в Аргентум, пробив дыру во внешней стене. Наземные силы Лау хлынули следом по дымящимся обломкам. «Фаэро» убил вражеского «Боевого пса» мастерским выстрелом в брюшину, а затем пошёл на сближение с «Разбойником», осыпавшим его ракетами.

Он шагал сквозь встречный огонь гнусного врага: его щиты держались, а поднятый бластган искал цель.

«Орестес Магнификат» провёл четвёртую ударную группу через Врата Бардольфа в Сады Секвенции и внешние проходы богатых южных кварталов улья. У лодочного озера он предал смерти вражеский «Разбойник», оставив его труп гореть на некогда безукоризненных газонах. Затем повернул на север, в жилую зону верхних классов, известную как Симфония.

Через одиннадцать минут хода, с хрустом пройдя мимо вычурно украшенного публичного фонтана на площади Лира — мраморного изваяния умирающего Императора на руках его выживших примархов, о котором упоминается во всех путеводителях по Аргентуму, «Орестес Магнификат» погиб вместе со всем экипажем.

Сопровождавшие его скитарии при виде махины, убившей их головного «Владыку войны», в ужасе бросились назад.

Выступив с нижних улиц, она выкрикнула своё имя. О воя мусорного кода лопались барабанные перепонки и вскипал леденящий страх. Сжигая на ходу бегущих скитариев, махина завыла снова.

Имя ей было «Аугменавтус Рекс», и когда-то это был Титан модели «Император».

>

Крузиус следил за продвижением главного штурма по Манифольду. Краулер, вместе со своим эскортом, остановился менее чем в пяти километрах от передовой. Экипаж наблюдал сквозь обзорный купол, как под сильным вечерним ливнем пылает Аргентум.

Крузиуса не интересовало это апокалипсическое зрелище. Его больше волновало отслеживание индивидуальных передач и записей с орудийных камер, которые всплесками разворачивал перед ним Манифольд. Его мнение о штурме Аргентума шло наравне с мнением лорда Геархарта.

Приблизился Лысенко.

<Я ещё раз передал ваши сообщения адепту сеньорус и лорду-губернатору>, — прокантировал он. — <От обоих по-прежнему никакого ответа.>

<Всё ещё проблемы со связью?>

Лысенко пожал плечами:

<Надеюсь. Если нет, то их продолжающееся молчание не сулит ничего хорошего.>

<А Зонне?>

<От фамулюса тоже ничего, экзекутор.>

Крузиус кивнул, не отрывая глаз от Манифольда.

<Как настроения на борту?>