Титаникус

— Может быть, на этот раз, — ответил Зонне. Он повернулся к Облигане: — Случаем, отсюда нельзя открыть канал до экзекутора? Пожалуй, нет.

<На данный момент доступных каналов нет, фамулюс>, — ответила та инфоговоркой.

— Ты можешь отыскать мне адепта сеньорус? Или адепта Файста?

<В процессе>, — ответила Облигана. Её глаза затопили пролистываемые данные. — <Адепт сеньорус и адепт Файст находятся в переговорной комнате номер шестнадцать, двумя этажами ниже.>

— Ведите меня туда, — велел Зонне скитариям.

>

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне, как давно это планировалось, — произнёс Имануал, от усталости и смятения перейдя на плотский голос. — И хочу, чтоб ты знал: я считаю это изменой. Все вы меня разочаровали. Больше, чем разочаровали. Мне за вас стыдно.

<Ты стар, адепт, ты не понимаешь>, — ответил кантом Толемей.

— Я хорошо понимаю угрозу оружием, глава архивов, — ответил Имануал. — Эти скитарии навели своё оружие на меня и на Файста. Это я понимаю. А вот тебя я не понимаю.

<Кантом, ради шестерни>, — выдал инфоговоркой Энхорт. — <Терпеть не могу твой невнятный плотский голос!>

Имануал повернулся к экзекутору-фециалу Темпестуса и ответил ему нарочито размеренным плотским голосом:

— Ты, Энхорт. Больше всего разочаровал меня ты. Мой фамулюс, мой друг. Я доверял тебе во всём, а ты строил заговоры против меня с этими дураками. Против меня, против кузницы, против механикус.

Энхорт напрягся:

<Космос меняется, Соломан. Механикус растёт и развивается. Истина даёт нам право. Галактика не должна, не обязана гореть в огне войн Империума вечно. Император и иже с ним утянут нас за собой в пропасть. Да, я был твоим фамулюсом. И по-прежнему считаю себя твоим другом. Как ты не видишь пользы того, что мы делаем? Настало время для Марса занять господствующее положение снова. Присоединяйся к нам.>

— Ты больше мне не друг и не товарищ, Энхорт, — буркнул Имануал. — Ты злоупотребил моим доверием. Ты отравил кузницу Ореста. Ты обесчестил механикус.

<Заткнись, старый дурак!> — прокантировал Толемей. Скитарии вокруг него ощетинились.

— Это я старый дурак, Толемей? — спросил Имануал. — Возможно. Я видел, как развивался этот раскол, и старался отвести его. Пожалуй, нужно было стараться лучше. Пожалуй, нужно было отслеживать результаты диагностики поведения повнимательнее, и понять, что таких идиотов, как ты, следует отстранять от должности до того, как они сумеют наделать дел. Представляю, как буду жалеть об этом всю мою оставшуюся жизнь. А ещё представляю, что всю мою оставшуюся жизнь можно измерить часами.

<Вы не посмеете причинить вред персоне адепта сеньорус!> — прокантировал Файст.

Один из скитариев повернулся и нацелил своё оружие прямо Файсту в лицо.

<Полагаю, будет лучше, если ты помолчишь, адепт>, — снисходительно заявил Иган. — <Ты своё дело сделал.>

<Своё дело? В содействии этому богохульству? Ты использовал меня, не так ли, Иган?>

Иган пожал плечами, и его механодендриты нервно колыхнулись.

<Не преднамеренно. Но ты оказался так чертовски полезен.>

<Убейте меня>, — прокантировал Файст.

Иган и Энхорт уставились на него. Толемей рассмеялся.

<Убейте меня>, — повторил Файст. — <Я не хочу быть частью этого преступления. Лишь объясните мне ваше безумство, прежде чем один из ваших воинов пустит пулю мне в лоб.>

<До этого не дойдёт>, — прокантировал Иган. Он глянул на Толемея: — <Так ведь, Толемей? Так?>

Тот не ответил.

<Расскажи адепту то, что он хочет знать, и узнаем>, — прокантировал Энхорт.

Иган сделал шаг к Файсту. Его модифицированные глаза бегали, и Файст чувствовал запах его ускорившейся жидкостной системы.

<Файст, у меня и в мыслях не было втягивать тебя в это. Я не думал доставлять тебе какие-то…>

<Просто расскажи>, — прокантировал Файст.

— Да, расскажи ему, Иган. Мы все внимательно слушаем, — сказал Имануал.

<Толемей наткнулся на эти документы девять лет назад во время обычной каталогизации>, — прокантировал Иган.

<Вы знали об этой тайне девять лет?> — отозвался Файст.

<Девять лет?> — повторила Калиен недоверчиво.

<Девять лет, чтобы решить, что с ними делать>, — прокантировал Энхорт. — <Девять лет, чтобы сделать выбор.>

<Давайте сразу проясним одну вещь, прежде чем продолжить>, — прокантировал Толемей. — <Документы подлинные, абсолютно подлинные. Это не подделка. Не мистификация. Я ничего не подтасовывал и не изменял. Документы точно такие, какими я извлёк их из глубоких архивов, и они доказывают — безо всякой тени сомнения! — что Бог-Император Человечества — не наш Омниссия. Один лишь этот факт должен помочь вам понять искренность наших действий.>

— Факт или нет, — медленно произнёс Имануал, словно объясняя что-то ребенку, — но отделение от Империума приведёт к войне, к проклятию, к полному уничтожению Механикус. Это непопулярная точка зрения, я знаю, но без Терры мы ничто. Десять тысяч лет истории поставили нас в положение взаимной зависимости. Симбиоза. Твоя правда, Толемей, какой бы истинной она не была, убьёт нас всех.

<Это твоё мнение, Соломан>, — ответил Энхорт.

— На данный момент, фамулюс, моё мнение — это всё, что у меня осталось, — сказал Имануал.