Титаномахия. Том первый

— Поэтому-то теперь пребывание в нём и бессмысленно. Теперь жители города это не более, чем горстка рабов — обслуга градообразующего предприятия, которое и наделяет хоть каким-то смыслом жизни находящиеся в нём тела. Не самостоятельным смыслом у каждого из них в отдельности, но — опосредованным. Жизнь которых становится не нужной и им самим, если данное предприятие вдруг обанкротится.

— Что происходит у нас сейчас с завидной регулярностью.

— С той же регулярностью пополняя жителями городов ряды самоубийц. Что в первых городах звучало бы как полнейший абсурд! Ведь тогда каждый знал, что ему делать и умел это делать. Вне зависимости от региона пребывания. Ведь он был свободным ремесленником — мастером своего дела! Который легко переключался на другие дела, если на производимую им продукцию временно терялся спрос. Быстро становясь мастером любого другого дела. Так как отдавал труду всего себя без остатка. В свободное от работы время размышляя вслух о том, что бы ещё такое создать. Из чего. И как легче и быстрее всего это будет сделать.

— Превращая общение с друзьями в студию дизайна! — усмехнулась Елена.

— В отличии от нас, которые ничего, кроме своей профессии, делать не только не умеют, но и считают это чуть ли не зазорным. Подчеркивая, что каждый должен быть специалистом только в своей области — рабом навыков своего тела, которое не хочет делать ничего другого, кроме того, к чему оно уже кое-как привыкло и что получается у него уже чуть ли не само собой, вне их (духа) непосредственного участия. Так сказать, автоматически. Пуская всё на самотёк.

— Так я не поняла, — растерялась Елена, — выходит, что никакого рабства, о котором нам так долго талдычили в школе, на самом деле не было?

— Миф о рабстве был специально внедрен в сознание современных обывателей только для того, чтобы они не осознавали того факта, что они и есть самые настоящие рабы! И даже не пытались искать подлинной свободы. Называя свободой тот образ жизни, который им дан, открыто им гордясь. Называя это не иначе, как «достижением современной цивилизации!»

— И что, рабства африканских народов в Америке тоже не было?

— Поначалу нет. Но они всё никак не хотели социализироваться и постоянно разбегались по лесам, пытаясь вести привычный для них образ жизни охотников и собирателей. Вот завозившим их туда «за лучшей долей» белым колонизаторам, поразмыслив, и пришлось ввести институт рабства ради их же блага. Со всеми этими надсмотрщиками, охраной и поисковыми группами беглых рабов, которые очень дорого им обходились. Только для того, чтобы через несколько поколений те разучились охотиться и привыкли работать на плантациях, ежедневно совершенствуя свой дух! А кто посообразительней — учиться в школах и осваивать более сложные специальности. А затем этот дорогостоящий «институт рабства» был отменён. И заменён менее дорогостоящим — привычной для нас формой цивилизации якобы уже свободных граждан. Достигшей своей кульминации в советский период, когда наивные крестьяне боролись меж собой за право под любым предлогом покинуть пахотные земли чтобы от рассвета до заката гнуть спину на заводах и фабриках. Называя это не иначе, как достижением социалистического труда! Ура, товарищи!

— Ура! — машинально подхватила Елена. — Да, действительно, смешно! Вот изверги, еще и заставляли нас этим гордиться!

— Ну, зачем ты к ним так строго? Как ещё тёмным было вас социализировать и постепенно окультурить? Вы бы так и бегали по лесам и поедали друг друга.

— Так значит, мутанты все-таки одержали верх? — сокрушенно поняла она.

— Это было неизбежно. Ведь чем совершеннее становились ангелы воплоти, тем более они становились сострадательными и доверчивыми. Наивно пытаясь всем помочь. Так что бесам всё легче и легче было входить к ним в доверие. И сдружившись с ними, в один прекрасный (для тёмных, но ужасный для светлых) момент всех их предать. Я ввёл тут Время только потому, что бесы всех ангелов всё равно превратили в демонов искушения.

— Всех поголовно?

— Никому на этой планете нечего было уже терять. Ни о какой любви тут не было уже и речи. Как нет о ней тут речи, по сути, и до сих пор, — с укором глянул он в глаза Елене. — Как между Раваной и Ситой, красоту и актёрский талант которой тот использовал в своей банде для того, чтобы эта нимфа играла настолько прекрасного демона искушения, что тут же вовлекала наивных лохов туда, где Равана и его помощники кидали тех на деньги. Вот мне и пришлось откликнуться на зов угнетённых ангелов и начать тут всё постепенно налаживать. На совершенно других принципах, разумеется. Чтобы это снова не повторилось. Ведь данный случай характерен не только для данной планеты, но и для всех звёздных систем этой галактики.

— То есть? После того, как ты ввел Время на планетах низшего типа, как эта, ты стал вводить его ещё и на планетах высшего типа?

— А чем я, по твоему, сейчас в этой галактике занимаюсь? Иначе я после полного Пробуждения уже давно улетел бы домой, в Центральную галактику. Как только всё это снова наконец-то переосознал.