Титаномахия. Том первый

— Не обязательно. Но заниматься этим повторно необходимо так, будто бы открываешь давно тобою прочитанную некогда поразившую тебя книгу, с наслаждением переворачивая её с боку на бок, как страницы, и стараясь обнаружить в ней места, на которые ранее не обратил особенного внимания, или по-новому их для себя открывая. Рассматривая её всё ещё прекрасные формы под новым — эстетически расширенным — углом зрения и начисто переписывая её изумленно-измененное изысканное содержание на белый лист вашего интима. А книгу настоящего Художника можно открывать для себя столько раз, сколько раз ты её открываешь! Главное, делать это как можно реже. Чтобы твоя точка зрения успела заметно измениться и не истратить золотой запас своей необычайности. Желательно — в полнолуние, когда ты и без того себя уже почти что не контролируешь. В течении часа восстанавливая затем свой потенциал. И только такие старые мастера, как Уистлер, могли каждый вечер читать одну и ту же книгу. Каждый раз понимая её по-разному.

— Впадая в маразм?

— Не понимая, что со временем стиль любого, даже самого выдающегося, творения неизбежно устаревает.

— Потому что даже у Экклезиаста сказано, что «и живой собаке лучше, чем мёртвому льву».

— Их потому и называют «рабами любви», что они уже не могут увидеть в женщине ничего нового и захватывающего, не чуждого залихватского исторического куража! В отличии от подлинных ценителей жанра.

— Таких, как ты? — удивилась Сита.

— Они просто не могут женщину заново для себя открыть и найти в ней хоть что-то новое. То, что и составляет её истинную сущность. Заблудившись в дремучем лесу своих толкований и догматов. Один за другим оступаясь во тьме невежества с этого могучего утёса. Ведь чем ты умнее, тем более ты свободен. Вот и всё. Но чем более ты животен, тем сильнее ты подчинён инстинктам и необходимости им следовать.

— Под тем или иным предлогом, — согласилась та. — Именно поэтому я никогда и не останусь без заработка.

— Особенная ценность ума в том, что он позволяет нам гораздо быстрее набираться жизненного опыта. И делать выводы. А опыт и смекалка позволяют эффективнее обходить любые препятствия, то есть делают нас более свободными. Как в быту, так и на работе. То есть не в витиеватых теориях на эту тему, а на практике.

— По сравнению с бал-бесами, постоянно набивающими шишки, — усмехнулась Сита, — наступая на одни и те же грабли.

— Полностью находясь во власти тела и не отличая его «голос» от своего собственного. Теперь ты понимаешь, почему я выбрал именно тебя, профессионалку?

— А ты не боишься, что это явление стало для меня настолько затертым, — потупилась она, — что я тебе только всё испорчу?

— Девочка, не будь наивна, именно ты мне и нужна. Так как ты именно поэтому будешь более занята не удовольствием, которое другие привыкли от этого получать, пуская всё на самотёк, плывя «как бревно» по реке страсти, а как раз тем, как именно ты это делаешь, ведь для тебя это, прежде всего, активный труд. То есть сможешь подойти к этому как свободный художник, получая от этого чистое наслаждение, не отравленное литургией привычки, завывающей на высоких нотках ностальгии по ложно понятому удовольствию как осознанной необходимости заниматься этим в лечебных целях. Понимая, таким образом, и саму жизнь не как искусство, игру и наслаждение (как изысканнейшую арабеску, которую мы трепетно наносим на холст бытия «лишь упоением в заворожённой силе»13 мазок за мазком, взяв розовыми перстами вкуса мгновение, как тончайшую в этом мире кисть!), но — как одну из своих старых привычек, которую рано или поздно придётся бросить. Так что лучше уж я не буду так сильно возбуждать твой интерес к этой теме. Ни то ты ещё, не дай бог, начнёшь размышлять над этим, сублимировать свою энергию страсти и, в итоге, лишь перевозбудишься. Охладев ко мне навсегда.

— Как скажешь, — усмехнулась Сита, — жду тебя завтра.

Официального такси в Трои тогда ещё не было. И хозяева легковых автомобилей сами подвозили тех, кто с обочины жалобно тянул ласту, умоляя остановиться. И немного подзаработать, если ты всё равно направляешься в ту же сторону.

А заработав за выходные весьма неплохой куш, решил навсегда остаться жить в Трои. Забыв Елену, как дурной сон.

Прекрасно понимая, что если он купит себе квартиру, то Равана об этом рано или поздно узнает. Ваю и Варуна убьют его в этой же квартире. Если это не сделает Сита раньше их. И решил снять скромную студию, чтобы не выделяться из толпы.