Титаномахия. Том первый

— А ты так и останешься тут, среди этих моральных уродов. Ведь тут бесы считают себя вполне нормальными. Мол, оглянись вокруг, «не мы такие, жизнь такая».

— И что, здесь одни сосланные сюда с более высших планет преступники?

— А ты думала, почему эту цивилизацию гоняют по кругу каждые пару тысяч лет? — усмехнулся Аполлон.

— Не давая возможности физически добраться к другим звёздам и учинить там расправу? — не могла ученица в это поверить. Уже совершенно искренне.

— Но здесь растут и свои, местные светлые души.

— И кто же эти бедолаги?

— Это так называемые лохи, которых такие бандиты, как эти бесы, — снова показал на них Аполлон взглядом, — постоянно кидают и совершают за счет их доверчивой светлой сущности преступления. Тут это официально называется «мошенничество на доверии». Так что если тебя развели, не отчаивайся. Это означает, что для тебя ещё не всё потеряно. И ты гораздо более светлая сущность, чем те, кто за счёт тебя нажился. Именно поэтому сюда и спускаются такие Мастера, как Сократ, ищущие тут потенциальных ангелов. И дают им технику становления Совершенными.

— Таких, как ты? — оторопела ученица.

— Именно поэтому меня и не устраивают методы работы вашей полиции.

— А какие методы тебя устраивают? — усмехнулась она, не зная уже, верить ему или не верить.

— Следователь должен уметь проходить в астральном теле в прошлое. И сразу же определять на месте преступления, кто именно преступник. И что именно он совершил. А не строить догадки об этом в стиле Шерлока Холмса и хватать первого попавшегося. Даже не особо-то подходящего по описанию, — вспомнил он, как однажды его привезли в полицейский участок, хотя он не подходил даже по описанию («О, уже и волосы отрастил!» — посмеялись над ним в участке. И отпустили.). — Лишь бы как можно скорее закрыть дело, чтобы повысить раскрываемость и заработать себе премию.

— Таких следователей и самих судить надо!

— Просто, система наказания должна быть чёткой. И более суровой. Тогда и преступники, заранее понимая, что их за это ждёт, будут вести себя более адекватно. И рассчитывать свои силы, не надеясь на «авось пронесёт». Если следователи будут обладать экстрасенсорными способностями чётко устанавливать преступника и степень его ответственности, то и совершать преступления тут же потеряет смысл. Заранее зная, что тебя за это точно поймают и накажут. А пока в органах правосудия шаляй-валяй, то и преступность будет расти, как на дрожжах.

— Но как ты и в этой жизни всё это понял? — не могла поверить ученица в это очевидное, но настолько невероятное!

— Культура (как разумное поведение, основанное на взаимоуважении) и искусство (игра и красота) наделяют социальную стихию общежития статусом бытия. Благом, как сказал Платон. Где художник, в отличии от обывателя (работник небытия, дитя стихии) обретает статус творца прекрасного. Хищник использует игру как наживку. Игра в вежливость позволяет хищнику мимикрировать под невинную овцу и превратить (на время игры) оскал в улыбку. Постепенно вырабатывая у себя социальный навык — культуру поведения. Снижая свою токсичность. Обыватель мимикрирует под хищника, компенсируя трусость грубостью. Повышая свою токсичность и отравляя окружение. Художник становится всеблагим, снижая токсичность до нуля через безупречность.

— Ангелом воплоти? — растерялась ученица, посмотрев на него другими глазами.

— Более того — повышает благо своё и окружения, создавая разумное и вечное!

Официантка принесла другие два блюда и забрала тарелки с недоеденной едой.

— А ты не хотел бы передать людям свои познания? — неожиданно спросила его ученица.

— Каким это образом? — не понял Аполлон.

— Ну, скажем, баллотироваться в президенты. И установить тут порядок, как на планетах высшего типа.

— Как на той планете, откуда я к вам сейчас явился? Да кто же меня тут станет слушать? — критически усмехнулся он. — Люди будут пропускать эту информацию мимо ушей, наивно считая, что я рассказываю им какую-то фантастику. Вот и всё. Люди к этому ещё не готовы экзистенциально. Да и сама элита. Они всё ещё наивно верят во власть, в деньги. И рвутся наверх, чтобы обрести и то и другое. А мне это всё уже давным-давно не интересно. Я живу не когда-то потом, а в Настоящем Моменте — чтобы всем этим наслаждаться. А не изнывать от скуки в коридорах власти, постоянно готовясь к очередному заседанию. Это слишком утомительно. Да и что я за это получу? Всеобщую ненависть и сальные анекдоты про меня на кухнях? Тем более что сразу же придётся произвести основательную чистку всей номенклатуры. Они меня за это возненавидят! Ты думаешь, Сталина любили при жизни? Только простой народ. Для его окружения это был просто Коба. То есть — объект для насмешек. Это теперь он для всех — кумир поколений, а тогда его воспринимали как того, кто мешает им продвигаться во власть «по головам» и воровать из бюджета деньги. Вот и всё. И меня ждёт та же самая участь, если я стану мешать их брачным играм. Пока я был помоложе и понаивней, я хотел возглавить страну, но теперь — нет. Извини.