Титановый бардак

— Вы планируете. Мы планируем. Мы должны учитывать, то есть должны считать, что у врагов разведка поставлена на отлично. Если в этом мы ошибемся, нам же лучше, но предполагать мы обязаны худшее. Враг знает, что у нас на триста пятьдесят километров фронта двести тысяч бойцов, чуть больше. И так же знает, как и мы, что против нас стоят триста тысяч румын, сто сорок тысяч немцев и около семидесяти тысяч прочих солдат, включая и наших предателей. Поэтому он нашего наступления вообще не ожидает.

— И правильно делает, ведь при таком преимуществе в численности…

— Зато враг не знает, что снабжением нашей армии здесь занимается более трехсот тысяч гражданских. И что мы в результате в состоянии ежедневно выпускать по ним до семидесяти тысяч снарядов, а наши самолеты — хотя их и не очень много — могут им на головы сбрасывать по тысяче тонн бомб. Так что шансы противника ошеломить и даже разгромить у нас высокие. А чтобы шансы превратить в настоящую победу, вы обстановку и реальные наши возможности сейчас посмотрите на местности… да, мне пришел приказ, что вам разрешается проводить рекогносцировки исключительно на новом автомобиле, изготовленном специально для вас. То есть для всех командующих фронтами, включая вас, но использовать другие машины вам запрещено. Машину в Николаев пришлют завтра, а сегодня давайте ознакомимся с обстановкой по карте…

Надежда — компас наш земной

Вообще-то Сергей Викентьевич Вальтер должность свою получил в известной степени случайно. С родителями он покинул Россию еще в семнадцатом году — и до тридцатилетнего возраста «ровесник века» даже и предположить не мог, что когда-либо он вернется на Родину. Но судьба иногда такие фортели выкидывает!

Небольшая компания, занимающаяся изготовлением оборудования для зернохранилищ, получила крупный заказ именно из советской России, причем заказ на изготовление оборудования, к профилю компании отношения вроде бы не имеющего: конвейерной линии для нового завода в Минске. То есть в принципе чего-то похожего на элеваторные подъемники, однако и ему — получившему инженерное образование в Льеже — пришлось максимально свои инженерные знания применить. Ну а затем — изготовленную линию на Минском заводе и смонтировать. Ну да, он был далеко не самым грамотным инженером в компании (точнее, самым «малограмотным» среди пяти работавших там инженеров), но у всех остальных с русским языком было совсем плохо — и Сергей Викентьевич оказался в Минске. А спустя полгода принял предложение «заказчика» в Минске и остаться, причем в должности директора этого завода.

Причин для принятия этого решения было всего две, и первая заключалась в том, что владелец «родного» завода где-то за пару месяцев до этого предупредил, что у компании других заказов практически нет и скорее всего по возвращении в Бельгию он останется без работы. А второй причиной было то, что без работы он рисковал остаться при молодой жене: Ольга Вильчевская, работавшая на строительстве этого же завода чертежницей, приняла предложение «приятеля детства». На самом деле была лишь некоторая вероятность того, что юный Сергей встречался с еще более юной Ольгой: по воспоминаниям его матери последний раз они встречались с владельцами соседнего поместья году так в четырнадцатом, когда будущей супруге было шесть лет…

Собственно, именно «прошлое соседство» привело к одобрению родителями Сергея с Ольгой — вдовой с маленьким ребенком, ну и то, что оба рода были записаны в шестой части Родовой книги тоже какую-то роль сыграло. А уже настойчивость супруга подвигнуло «юную чертежницу» поступить в Минский политехнический институт… точнее, попробовать закончить прерванное восемь лет назад образование. И здесь Сергея Викентьевича поразило лишь то, что его в деле «просвещения супруги» сильно поддержал лично руководитель Белоруссии товарищ Пономаренко. Не лично Ольгу Вениаминовну, конечно, поддержал, а вообще всех женщин, рискнувших обучаться на инженеров — но супруге «досталось больше всех» потому что до заветного диплома ей предстояло доучиваться всего полтора года.

Ну а сейчас жена занимала должность главного технолога в главном (на сегодняшний день) пятом цехе завода — просто потому, что дефицит кадров был страшный и другого инженера для этой должности не нашлось. А цех оказался главным потому, что в нем из старых Т-26 делали новенькие и очень нужные ЗУ-2-23, срезая с «жестянок» верхнюю половину и устанавливая вместо этого двуствольные зенитные автоматические пушки. Еще изношенные моторы меняли на новенькие дизели — но в целом переделок было не очень много и из цеха ежедневно выходило больше двух десятков зениток. Вообще-то «по плану» предполагалось выпускать по одной зенитке в час, но иногда получалось и три десятка столь нужных стране машин собрать…