Титановый бардак

— Добейтесь передачи в Девятое управление глиноземного завода. Сырья для алюминия вы произведем столько же, сколько заводу и запланировано, но попутно добудем из него и скандий. Немного, пару тонн в год добудем — но сплав В-1461 весит даже легче чистого алюминия, а по прочности не уступит многим сортам стали. Просто для примера: на моем самолете обшивка толщиной всего в четверть миллиметра, и планер весит меньше полутора тонн. А аналогичный по прочности дюралевый весил бы уже больше трех тонн, даже ближе к четырем. Можно, конечно, и попроще сплавы подобрать, но… Ладно, надеюсь, мы друг друга поняли. Как что-то надумаете — вы знаете, где меня найти.

Из кабинета «женщины в белом» Петр Ионович вышел в глубокой задумчивости…

Когда начальник ВВС ушел и шаги его затихли, Лазарь Моисеевич приподнялся в кресте и вопросительно взглянул на сидящую у двери девушку. Та нажала какую-то кнопку на стоящем на столе ящичке и произнесла:

— Ирина Владимировна, к вам Каганович.

— Пусть заходит, — раздался хрипловатый голос из коробочки, и девушка, встав, открыла перед ним дверь в кабинет. В котором за столом сидела молодая женщина в ослепительно белом костюме:

— Лазарь Моисеевич, рада вас видеть. Что привело вас ко мне?

— Почему вы не приехали ко мне?

— Потому что у меня и здесь работы хватает. Еще вопросы?

Каганович поморщился, но вступать в пререкания счел ниже своего достоинства:

— Мне сказали, что вы в этом театре показываете довольно неплохой фильм, причем в цвете и звуковой…

— Именно так.

— Я думаю, что подобную технику необходимо поставить и в строящемся кинотеатре «Ударник».

— Это не ко мне. Но если вы закажете аппаратуру, то думаю, что где-то через год ваша заявка может быть выполнена. Через год после оплаты. Сейчас уточню…

Хозяйка кабинета встала, начала перебирать какие-то бумаги на полке, и Лазарь Моисеевич с изумлением увидел, что она одета в брюки. Широкие, покроя явно не мужского, но в брюки! И это на работе!!! «Вконец киношники распустились», подумал он, «точно надо их к порядку призвать»:

— Сейчас уже строительство заканчивается и эту аппаратуру необходимо передать в «Ударник» в течение месяца.

— Не выйдет, её раньше чем через год просто физически изготовить невозможно. То, что делается сейчас, пойдет в новые кинотеатры в Нижний Новгород, следующие два комплекта отправятся в Ленинград и Харьков…

— Мне кажется, что прежде всего необходимо обеспечить Москву…

— В Москве уже есть кинотеатр с такой аппаратурой, «Октябрь» называется, и вы в нем как раз и находитесь. Нужды, острой нужды во втором таком я не вижу, тем более что и фильмов, пригодных для демонстрации в таком кинотеатре пока больше нет. А за год все москвичи, которые захотят фильм посмотреть, посмотрят его и в «Октябре».

— Да, кстати о фильмах. Мне уже приходили жаловаться, что вы отказываетесь передавать кинокамеры другим режиссерам…

— Если им нужно, то пусть сами их и покупают. А мои камеры я отдавать никому не собираюсь, я их себе покупала, на честно заработанные деньги. Тем более, что эти бездари ничего хорошего с этими камерами снять не смогут. Вы знаете, что пленка к этим камерам стоит в десять раз дороже той, что они сейчас тратят на свои поделки? А ведь страна на их развлечения потратила в этом году уже больше пятидесяти миллионов полновесных золотых рублей только за пленку! Они и этих денег не окупили, а туда же, подавай им пленку в десять раз дороже!

— Эм… мне об этом не сказали.

— Лазарь Моисеевич, вы бы построже были по отношению к творческой элите, а то они взомнили себя гениями, скоро вам на шею сядут и ножки свесят. Вот Эйзенштейна вы расхваливали, и где эта мразь теперь? В буржуазной Америке рябчиков с ананасами жрет за счет трудового народа?

— Я… я не расхваливал.

— Да я не о вас лично говорю, а вообще… А вернувшись к теме вот что скажу: года через три минимум, а скорее лет через пять, когда наша промышленность освоит и выпуск пленки для кино, и все остальное — тогда придет время и современных кинотеатров. Которые тогда можно будет оснастить за вменяемые деньги.

— Что значит «за вменяемые»?

— Сейчас один только проектор в этом кинотеатре стоит сорок две тысячи рублей, а проекторов нужно минимум два, лучше три. Звуковая аппаратура, которая уже в зале устанавливается, стоит немного за восемьдесят тысяч…

— Ох и не хрена же себе!

— К тому же просто изготовление одной прокатной копии фильма обходится около восьми тысяч рублей.

— Откровенно говоря, я даже не подозревал, что кино — настолько дорогое развлечение.

— Потому что вы серьезными делами занимаетесь… и людей по себе судите.

— Что вы хотите этим сказать? — в голосе Кагановича послышалось возмущение, но Ира его предпочла не заметить:

— Вы думаете, что вас окружают не жулики и не проходимцы. Конечно, жуликов и проходимцев немного, но все же хватает. Сами судите: вам всего лишь рассказали не всю правду — и этого хватило, чтобы вы примчались сюда ругаться. Вроде вам и не врали, но ведь по факту-то обманули!

— Забавно вы рассуждаете.

— Скорее цинично, но мне по должности так рассуждать положено.