Титановый король

– Я не знаю. Мне кажется, уже поздно…

Я только могу представить, как ему, наломавшему столько дров в глупой попытке навязать свою правду сыну, тяжело пойти на попятный.

– Уверена, что Федор тоже так думает.

– Тогда… – Вакуленко как будто теряется: – Что же вы мне предлагаете? Я не понимаю…

– Попробуйте принять мальчиков. Уверена, за это Федор многое вам простит.

ГЛАВА 25

Федор

– Так, все... Расходимся по койкам, ребята.

– Ну, можно еще чуть-чуть? Дина обещала посмотреть с нами Тачки!

– Одиннадцатый час. Даже если она приедет прямо сейчас, вы все равно уснете задолго до титров. Все, без разговоров. Дуйте в ванную. И не забудьте вымыть уши.

– Это еще зачем? – бурчит мой старший.

– Чтобы лучше слышать, Никит. А то мне в последнее время приходится повторять буквально каждую свою просьбу.

Пацаны все-таки отправляются в душ, а я, чтобы не терять времени, принимаюсь расстилать им кровати. Сдергиваю дизайнерские покрывала, осторожно складываю, взбиваю по очереди подушки… Все машинально. Я делал это тысячи раз. С Лизой… И без нее, за исключением тех редких ночей, когда я до того напивался, что забывал даже о детях.

– Не вини себя. Ты просто очень переживал, – звучит в ушах ее любимый голос. Как хорошо все-таки, что у меня сохранились десятки видео с Лизой, которые мы с мальчишками пересматриваем, чтобы его не забыть. Это кажется мне самым страшным – однажды его не вспомнить. Я сглатываю, возвращаю подушку на место и веду пальцами по Лизиному лицу, улыбающемуся мне с фотографии. Не буду врать, перед тем как поставить ее на тумбочке в спальне сыновей, я некоторое время колебался. Откуда мне знать, насколько уместно расставлять фотографии одной женщины в доме другой? А потом плюнул на все. И водрузил Лизин портрет на самое видное место. Дина, кстати, на этот счет никаких претензий мне предъявлять не стала. Она вообще не предъявляет претензий. Даже ее «В следующий раз я хотела бы кончить» вряд ли можно к ним отнести.

Я убираю руку и неловко отвожу взгляд. Мне стыдно, мне чертовски не по себе от того, что произошло. Но я не могу описать природу этого чувства. В смысле… Я же понимаю, что Лиза мертва. Значит, я не могу изменить ей или предать ее память. Тогда почему мне настолько невыносимо было, настолько больно… как будто я не трахался, а себе хребет о колено ломал?

Трясу головой. Поправляю чертову рамку и… цепляюсь взглядом за еще одну фотографию.

– Какого… – шепчу я и оборачиваюсь к очень вовремя вышедшему из ванной сыну. – Что это такое?

– Фотка, – беспечно замечает тот, деловито вытирая голову большим банным полотенцем. – Нас Петрович сфотографировал. Правда класс?

На самом деле нет. Я вообще не понимаю, зачем им фотографироваться с Диной. И уж тем более распечатывать настолько странные снимки. Где она, вся в черном, на фоне почерневших голых деревьев, тащит на себе мальчишек. Одного в одной руке, другого – в другой. Две одинаковых мордочки глядят на нее с восторгом, а сама Дина сосредоточенно смотрит в камеру.

– Угу, – беру фотографию и прячу в ящике тумбочки. Вслед за братом из ванной выходит Никита. – Вам что-нибудь почитать перед сном? Или посмотрим видео с мамой?

– О! Точно… – Данька оживленно взвивается. – Давай почитаем! Нам Дина как раз купила офигенную книжку. Смотри, букв много, но картинки красивые!

Я злюсь. Злюсь до того сильно, что в висках простреливает. Наверное, хорошо, что ее сейчас нет, ведь вряд ли бы я смог сдержаться и не спросить, какого черта она себе позволяет? В очередной раз выставив себя дураком. Потому что ничего такого не случилось. Дина просто купила моим детям книгу. И то, что я увидел в этом попытку вытеснить из их неокрепших умов память о матери… вполне возможно, лишь мои домыслы.

– Кхм… Приключения Тома Сойера? Ну, давайте. Забирайтесь под одеяло.

Дети засыпают на первой же странице. Аж завидно. У меня-то что ни ночь, то бессонница. Я списываю ее на волнения, вызванные произошедшими в жизни изменениями. Прошло уже столько времени, на носу сессия, а я до сих пор не верю, что вернулся в универ и, наконец, утряс связанные с усыновлением формальности. Все, что этому предшествовало, теперь, когда жизнь более-менее устаканилась, кажется мне не более чем страшным сном.

Кстати, что касается учебы. Догонять мне еще о-го-го сколько. Вспомнив, что бросил свои конспекты внизу, спускаюсь. Захожу в гостиную и резко останавливаюсь. Дина сидит на диване, устало откинув голову на подголовник. Тонкие ноги заброшены на журнальный стол. Чересчур сконцентрировавшись на собственных проблемах, я совершенно не задумывался о том, как живет она… Или это Дина никогда не позволяла мне заглянуть дальше носа?

Первая мысль – надо валить. Скорей всего задремав, она даже не услышала, что я спустился. Я разворачиваюсь, делаю шаг к лестнице, но в последний момент, разозлившись сам на себя, возвращаюсь.

– Устала?

Дина открывает один глаз:

– Как собака.

Ну, вот. А дальше что? Чешу в затылке.

– Может, сделать тебе горячую ванну? Или наложить поесть?

Хотя бы это я могу для нее сделать.

– Угу… Сейчас. Я только посижу немного.