Тито и товарищи

В обществе коронованных особ Тито чувствовал себя великолепно. Он с удовольствием рассказывал, как греческая королева Федерика гостила у него на Бриони. Любил цитировать ее слова: что она, несомненно, стала бы членом его партии, если бы родилась в Югославии[2613]^[2614]. Он высоко оценил ее подарок – пару белых пуделей, которые стали его любимцами и родоначальниками псовой династии при «дворе»[2615]. К 80-летию маршала английский посол посоветовал королеве Елизавете подарить ему что-нибудь серебряное: «Местные обычаи и вкусы таковы, что лучше пусть это будет подарок из поздних викторианских времен, что-нибудь старое и изысканное»[2616]. Но вместо серебра и виски «Chivas Regal», как ей советовали, британская королева решила отметить 80-летие Тито рабочим визитом, «пока он еще был в седле». Это был ее первый визит в коммунистическое государство[2617]. Потом, когда проходили приемы нидерландской королевы Юлианы и британской принцессы Маргарет, при дворе Тито уже знали, как обращаться с гостями – представителями иностранных династий[2618]. Елизавета II была настолько удовлетворена визитом, который состоялся в октябре 1972 г., как раз после того как Тито обезглавил сербское либеральное руководство, что послала ему в дар серебряную посуду и, говорят, отозвалась о нем похвально: «Если этот человек механик, то я не королева Англии». Для Тито вершиной его социального взлета стал вальс, который он станцевал с ее королевским величеством на Бриони[2619].

Достойным венцом культа личности Тито могла стать Нобелевская премия мира; инициатива принадлежала Пьеру Грегуару, главе Палаты депутатов Люксембурга. Когда из Осло пришло полуофициальное сообщение, что Тито избран в номинанты этой престижной награды, осенью 1973 г. была создана особая рабочая группа с заданием обеспечить на местной и международной арене необходимую поддержку. Югославским послам во всем мире было поручено бросить на это все силы[2620]. И не без успеха. Около ста мировых государственных деятелей, среди них Вилли Брандт, Индира Ганди, Хайле Селассие, У Тан, Урхо Кекконен, Бургиба Хабиб, Наум Гольдман, а также много известных людей: Иво Андрич, Фицрой Маклин, Чарли Чаплин – поддержали обширное 300-страничное предложение, которое написали Владимир Дедиер и словенский политолог Руди Ризман. При этом югославским дипломатическим кругам казалось необходимым заручиться поддержкой Святого престола. Государственный секретарь папы Павла VI кардинал Агостино Казароли не имел ничего против, как и загребский кардинал Франьо Кухарич (правда, взамен своей поддержки он требовал реабилитации Алоизие Степинаца, полагая, что нужно успокоить консервативные круги в Ватикане и местном епископате)[2621]. Более сдержанным был собор Сербской православной церкви, который принял решение не высказываться в пользу кандидатуры Йосипа Броза [2622].

Медвежью услугу Тито оказал Советский Союз, поддержав его кандидатуру в особой резолюции и сделав это достоянием общественности. Это имело негативный отклик на Западе[2623]. Возможно, история с премией застопорилась из-за сопротивления США и еврейского лобби, которое не простило Тито его проарабской политики, а также из-за полемики, которую инициировали эмигрантские круги и которая, помимо прочего, завершилась меморандумом Любо Сирца. В ней словенский экономист, который после войны был вовлечен в так называемый Нагодетов процесс и осужден на смертную казнь (но ему удалось спастись бегством в Великобританию), перечислил все грехи Тито и был достаточно убедителен[2624]. Норвежский король пытался спасти кандидатуру Тито и предлагал последнему письменно оправдаться за Голи-Оток. «Я могу извиниться только перед теми, кто попал туда безвинно, – уязвленно ответил Тито. – Перед информбюровцами я не собираюсь оправдываться»[2625].

Полуофициальное объяснение Нобелевского комитета относительно того, почему он не получил награды, было, конечно, иным: Тито солдат, и поэтому не может получить награду за мир[2626]. Принимая во внимание ту роль, которую он играл в то время в мире, защищая его, благодаря чему Тито удалось включить Югославию в десятку государств, имевших существенное международное влияние, можно сказать, что принятое решение было ошибочным[2627].

В тот год награду разделили северо-вьетнамский дипломат, политик и генерал Ле Дюк То и американский госсекретарь Киссинджер, заслуга которого заключалась в завершении Вьетнамской войны, и в то же время он нес ответственность за разрушительные бомбардировки Ханоя и организацию путча против левоцентристского чилийского президента Салвадоре Альенде. Вместо Нобелевской премии Тито получил Премию им. Джавахарлала Неру, которой его наградил президент Индии Варахагири Венката Гири. Это был бальзам для его раненного самолюбия[2628].

Вопрос о здоровье Тито и о возможности его ухода с поста