Тито Вецио

— Ну вот, снова заладил свое. Заплачу, будь спокоен, заплачу за все, до последней монетки, лишь бы ты давал мне возможность хорошо заработать, да триумвиры по уголовным делам не пронюхали о моем существовании.

— Что касается последнего, то можешь быть совершенно спокоен. У человека, очень заинтересованного в ускорении этого дела, такие связи среди римских заправил, что никакие уголовные триумвиры нам не страшны. Так как, по рукам, что ли?

— Конечно по рукам, я согласен. Только вот насчет поля Сестерцио, ты не забудь приготовить сестерции.

Оба сообщника громко расхохотались над этой незамысловатой шуткой и Макеро, очень обрадованный подвернувшемуся дельцу, вышел, насвистывая мотив одной из песенок сатурналий.

Покинув таверну, он направлялся к цирку. В некотором отдалении от него и в том же направлении шел другой человек. Это был наш старый знакомый рудиарий Черзано.

Вскоре Макеро затерялся под сводами цирка, но Черзано и не подумал бросаться на поиски, справедливо рассудив, что хвастливый солдат должен вернуться обратно. Именно так и произошло. Примерно через сорок минут Макеро вышел из-под темного портика цирка, тщательно закутанный в плащ и собирался направиться в сторону Триумфальной улицы, но тут, будто случайно, Черзано буквально столкнулся с ним. Сделав вид, что сильно удивился и страшно обрадовался этой неожиданной встрече, рудиарий воскликнул:

— Каким ветром тебя сюда занесло в такую рань, храбрейший Макеро? Мне очень приятно вновь встретиться с тобой.

Хвастун принял за чистую монету преувеличенно уважительные слова рудиария и горделиво подняв голову, небрежно бросил:

— Здравствуй, милый юноша, как поживаешь?

— Плохо мне живется, доблестный Макеро, а хотелось бы извлечь из своего искусства хоть какую-то пользу, — тяжко вздыхая, отвечал бывший гладиатор.

— Не значит ли это, что ты хотел бы принять участие в какой-нибудь свалке, где мог бы славно поработать мечом. Не так ли? Но, мой милый, до выборов еще далеко, а наши нынешние трибуны больше всего напоминают мокрых куриц.

— Нет, зачем загадывать на будущее, мне бы хотелось заполучить какую-нибудь работенку уже сегодня. Надеюсь, ты меня понимаешь? Например, где-нибудь в темном закоулке угостить какого-нибудь патриция хорошим ударом меча или вообще что-нибудь в этом роде.

— И ты был бы готов это сделать?

— Все что угодно, уважаемый Макеро, лишь бы мне хорошо заплатили.

— Прекраснейшие намерения, мой милый, — с издевкой заявил негодяй покровительственным тоном, — мне остается только порадоваться за тебя и искренне поздравить от всего сердца.

— Что делать? Ведь надо же как-то устраивать жизнь. В если тебе, храбрейший Макеро, подвернется подобная работенка вспомни, пожалуйста, обо мне. А я могу захватить с собой человек пять своих приятелей. Можешь не сомневаться — ты не пожалеешь о том, что поручил мне свое дело.

— Да, да, да, — проговорил, задумавшись Макеро. — Пожалуй, для начала я мог бы устроить тебе испытание. Но смотри, друг любезный, со мной шутки плохи, потому что клянусь Марсом и Геркулесом…

— Я, клянусь Юпитером и Плутоном,[101] тоже не расположен шутить, — прервал его Черзано не допускающим возражения тоном.

Макеро что-то обдумывал.

— Знаешь что, мой уважаемый покровитель, — снова обратился к нему Черзано. — Мне кажется, здесь неудобно обсуждать серьезные дела, пойдем, заглянем в какую-нибудь таверну.

— Идея хороша. Куда же мы пойдем? Тут поблизости две таверны: Ларго и Плачидежано.

— Я полагаю, лучше к Ларго. Там спокойнее, меньше народу.

— Хорошо, пойдем к Ларго. Кстати, а кто будет платить? — озабоченно спросил храбрый воин.

— Конечно как же иначе. Ведь ты можешь помочь мне хорошо заработать, поручив выгодное дело, поэтому будет справедливо, если угощать буду я.

— Знаешь, мне кажется, ты хороший малый… Понимаешь ли, дело, о котором я тебе намекнул, хотя нет, постой я еще подумаю, стоит ли доверять тебе до конца. Но все равно, пойдем к Ларго, там поговорим. С моей жаждой не может сравниться сама радуга.[102]

Собеседники двинулись к таверне Ларго. Этот грязный вертеп разврата и преступлений только ночью заполнялся нищими, днем же почти всегда пустовал, поэтому для секретного разговора новых друзей лучшего места нельзя было и придумать.

— Дайте два квартария[103] цекубского вина, — скомандовал рудиарий.

— И не вздумайте разбавлять его водой, — добавил Макеро, энергично ударяя кулаком по хромоногому столу.

Вино принесли, оно оказалось отменным, два квартария были выпиты в одно мгновение.

— Не повторить ли, вино, право, хорошо, — сказал Черзано.

— Хорошо, повторим, но только чтобы новые два квартария оказались, по крайней мере, не хуже, чем первые, — пожелал Макеро.

Вино оказалось ничуть не хуже. Макеро, попивая его, — от удовольствия прищелкивал языком, Черзано, положив на стол пояс, своими неверными движениями походил на человека, начинающего хмелеть. Он продолжал разговор на прежнюю тему, будто обсуждение и не прерывалось.