Тициан Табидзе: жизнь и поэзия

«Парню одному с Тапаравани
Нравилась аспиндзская девица.
Вот зажгла свечу она в тумане,
Чтоб ему во тьме не заблудиться.

Плыл он к ней бушующей рекою,

И душа у парня ликовала.
Нес он жернов левою рукою,
Правой греб, покуда сил хватало.

А свеча во мраке пламенела,

И у парня прибывала сила.
Но одна колдунья то и дело
Ту свечу у девушки гасила.

И погиб тот юноша несчастный,

Потонул, ушел из этой жизни,
И стервятник труп его безгласный
Рвал потом, как водится, на тризне…»

Эту я историю когда-то

Услыхал у вод Тапаравани.
Но не сгинул парень без возврата,
Как об этом говорили ране!

Возвратила нам его судьбина!

Вот плывет он снова, черноокий:
На одном плече его турбина.
На другом — железный бык высокий.

И восходит свет его гигантский,

И отныне нет ему запрета,
И ведь парень тот тапараванский —
Грузия, воскресшая для света!

1929

ТАМУНЕ ЦЕРЕТЕЛИ («В той памяти весна черна, как ночь…»)

В той памяти весна черна, как ночь.
Хоронят заживо истерзанную музу.
Как тень за катафалком, проволочь
Меня хотят по каменному брусу…

Видениям я верю, как Рембо.

И, отрыдав над девой неповинной,
Встаю перед враждебною судьбой,
Как перед медлящей лавиной…

«Иди-смотри». О, нет, я ученик

Иного опыта, иного зренья.
Едва лепечет о заре тростник —
Совсем как я в минуту озаренья.

И там, где спорит с берегом река,

Где вещее растенье коренится,
Мне вырежут свирель из тростника,
Проросшего сквозь темные глазницы.

«Иди-смотри». Придут, недолго ждать.

…Сквозь адов жар, мой пламень одинокий…
Прости, я не успел тебе сказать
Всего, что мне сказал Рембо безногий.

1929

В АРМЕНИИ

Камни говорят

Будто ожил древний миф.
И циклопы скалы рушат,
Разметав их, разгромив,
Все ущелье страхом душат.

Большевистская кирка

Бьется в каменные лавы,
Труд, что проклят был века,
Превратился в дело славы.

Города, что твой Багдад,

Не халифам ныне строят,
Человек свободный рад
Сбросить бремя вековое.

Если друг ты — с нами ты,

Если враг — уйди с дороги.
Для исчадья темноты
Суд готов народа строгий.

Серп и молот на гербе, —

То не зря изображенье,
То с природою в борьбе
Мира нового рожденье.

Точно скалы поднялись,

И, как волны, камни встали.
Слава тем, кто эту высь
И стихию обуздали.

Сам с походом этим рос,

За него болел я сердцем,
И взамен ширазских роз
Стал я камня песнопевцем.

Я сложил на этих склонах

Песнь камней освобожденных!

Лазурь в лазури