Титус Кроу

На фоне басового рокота недр земли послышалось отчаянное хлопанье кожистых крыльев и резкое шипение вскипевшей воды. Я слышал, как визгливо кричал птеранодон, набирая высоту. Когда я наконец в испуге выбрался наружу из раковины, я увидел силуэт птеранодона, исчезающий в вышине, на фоне неба, озаренного светом над далекими горами.

Новорожденный вулкан в море снова заработал. На этот раз он почти целиком погрузился в море, а в это же самое время из воды высунулись новые конусы, дальше от берега. Мои ступни обдало прихлынувшей прохладной водой. Прилив приподнял гигантскую раковину, и она поплыла вдоль берега. Я торопливо стал уходить подальше от моря, повыше по склону горы. Я опасался нового цунами — подобного тому, из-за которого оказался в столь бедственном положении. Однако цунами не образовалось. Наоборот, разволновавшееся море быстро отступило от берега.

Вблизи от вулканического острова волны быстро покрылись белыми вспененными гребешками, и я ясно увидел, что новорожденный вулкан действительно уходит под воду. Чуть дальше, позади образовавшегося рифа, на расстоянии порядка пяти-шести миль от берега, ночную тьму рассеивали огни новых вулканов, с шипением извергавших пламя на поверхность моря. Я, оказывается, проспал почти всю ночь. На горизонте занималась заря. У меня на глазах над морем возник край солнца, и оно озарило фантастическое зрелище.

Все море было охвачено огнем! На многие мили вокруг поверхность воды озаряло пламя подводных извержений. К небу устремлялись фонтаны кипящих гейзеров, волны растерянно метались в разные стороны. Позади меня вспыхнули холмы — реки лавы потекли по их склонам. Справа от меня эти лавовые потоки уже достигли воды, и теперь в небо с шипением поднимались тучи пара. А потом произошло нечто чудесное.

Последние волны, омывавшие мои ноги, начали поспешно отступать от берега. Солнце поднималось все выше, вулканическая активность нарастала, становилась все более яростной. Вода уходила с бешеной скоростью. В океанских волнах потонул только что образовавшийся риф, он вернулся в свою морскую обитель. Следом за рифом исчез и пышущий пламенем конус вулкана. В небо взметнулся огромный столб пара. Солнце затянуло розовой дымкой. Горизонт украсился розовыми и кровавыми тонами.

Все побережье теперь тряслось и подпрыгивало, но только это были уже не жестокие беспорядочные спазмы. Толчки приобрели краткость и ритм. Это заставляло меня то и дело переступать с ноги на ногу в попытках сохранить равновесие. При этом я не сводил глаз с отступающих от берега вод, красных от пламени извержений. Море уходило бурным потоком. Обнажавшееся дно пузырилось пеной и блестело слизью. Повсюду валялись судорожно хватающие воздух ртом рыбины, а на них мгновенно нападали крылатые хищники. Что ж, при такой скорости отлива…

При такой скорости отлива я должен был вот-вот увидеть свои часы! Где-то там, посреди ила и гальки лежала моя машина времени и только ждала, когда отступающая вода обнажит ее.

Я зашагал по берегу, вслед за отступающей кромкой океана. Довольно скоро я перешел на бег по жесткому мокрому песку. Солнце поднималось над вулканическим туманом, окрашивая весь мир мелового периода золотыми и розовыми красками. Песок чавкал у меня под ногами. Разнообразные полуживые существа хватали меня за лодыжки в предсмертной агонии, но я упрямо топал и топал вперед. Слева от меня на затянутом дымкой побережье возникла огромная тень. Какое-то большущее животное неуклюже шлепало плавниками в луже, оставшейся после отлива. Я искоса глянул на ящера на бегу и с трудом признал в нем тилозавра[43]. Но в это мгновение посреди водоворотов черной отступающей воды впереди меня возник силуэт, который был знаком мне гораздо больше.

Часы времен! Вот они, наполовину погребенные в мокром песке. Верхушка часов торчала из песка под углом в тридцать градусов, а циферблат глубоко зарылся в ил. Мой корабль, мои врата в будущее, к миру людей!

Я шлепал и шлепал по теплому мелководью, рассеянно осознавая, что следом за мной расплескивает воду какой-то великан, но меня интересовало только одно: добраться до часов и найти способ выкопать их из песка и ила. До часов оставалось пройти совсем немного, но тут я оступился и упал. Моя рука прикоснулась к поверхности часов — особой, похожей на древесину. Я задрожал, покрылся холодным потом. Отчаяние и страх охватили меня. Я понял, что мне понадобится несколько часов, чтобы откопать часы, — если, конечно, мне будет предоставлена такая возможность!

Вдали от берега собиралась с силами массивная стена воды и готовилась к титанической атаке на сушу. Но я должен был хотя бы попытаться. Но только я начал скрести руками мокрый песок и зачем-то стал пробовать раскачать прочно завязший в иле корпус часов, как на меня легла гигантская тень, и послышался жуткий первобытный крик, разорвавший соленый туманный воздух.