Титус Кроу

Далеко внизу, за розовыми туманами и нежными облачками, были видны барашки на волнах Серенарианского моря. Там, далеко-далеко, лежала земля. Так далеко, что вершина горы Аран была едва видна. Эта гора, как знали друзья-сновидцы, являлась одной из природных стен Ос-Наргая, где стоял вечный город Селефаис. Его великолепные купола, башни и минареты покоились под защитой энергетического поля, подобного тому, который хранил Илек-Вад. Но в связи с тем, что Селефаис и Серанниан управлялись мудрым Куранисом, с древних времен между Вечным Городом и Небесными Островами велась торговля. Правда, сейчас для этого требовалось время от времени отключать силовое поле над Селефаисом, чтобы воздушные галеры, доставлявшие оттуда товары, могли спокойно выходить в Серенарианское море.

Вскоре друзья увидели галеры, плывущие к горизонту, где они поднимались к небу на волнах розового тумана. Зачарованные красотой всего увиденного и гадая, как подсознание человека способно создавать такие чудеса, пассажиры часов времен проследовали за одной из галер в гавань Серанниана, а когда Кроу посадил часы на стену одной из мраморных пристаней, друзья поразились тому, что Серанниан был построен именно здесь, на этом эфирном побережье, где в небо вытекал западный ветер.

В гавани на якорях, покачиваясь на немыслимых гребнях облачных волн, стояли двадцать пять из пятидесяти боевых судов Куранеса. На палубах, по левому и правому борту рядами выстроились зеркала-рефракторы. Корабли покачивались на волнах, и их борта то и дело озарялись вспышками солнечного света. Это были точно такие же зеркала, как те, которые друзья видели в Илек-Ваде. В далеком небе, подгоняемая западным ветром, берега под парусами покидала вторая половина флотилии.

Кроу и де Мариньи какое-то время постояли рядом с корпусом часов времен. Пристань была безлюдна. Как только на ней приземлились часы, матросы и грузчики тихо-мирно разошлись по портовым тавернам. Друзья наблюдали за тем, как на кораблях в гавани опускают паруса, и вдруг позади них кто-то проговорил:

— Они теперь упражняются в искусстве войны — искусстве, которое нам скоро пригодится в Дайлат-Лине и других местах.

Обернувшись, друзья оказались лицом к лицу с Куранесом — человеком, который некогда жил в мире бодрствования, а теперь стал повелителем Ос-Наргая, Селефаиса и Небес вокруг Серанниана. Кроу и де Мариньи сразу узнали его по описанию короля Картера. Хрупкого телосложения, но одетый по-королевски, седобородый, но подвижный, ясноглазый и зоркий, Куранес стоял на пристани с отрядом стражников, вооруженных пиками. Он бросил взгляд на своих гостей и продолжал:

— Уже несколько дней до меня доходят слухи о странной летающей машине, прибывшей в мир сновидений. — Куранес шевельнул рукой, и стражники переместились и выстроились шеренгой между двумя сновидцами и их странным транспортным средством. В следующее мгновение друзей со всех сторон окружили острия пик.

— И я гадал, — продолжал Куранес, — как эта летающая машина настроена к миру сновидений — дружелюбно или враждебно.

Он вновь дал стражникам знак, и те недвусмысленно придержали руками незваных гостей.

Наконец заговорил Кроу:

— Лорд Куранес, мы прекрасно понимаем ваши опасения, но, быть может, вам будет проще все понять, прочитав вот это письмо. — Он протянул Куранесу аккуратно сложенный документ. — Оно от Рэндольфа Картера, короля Илек-Вада.

— Письмо от Рэндольфа Картера, — Куранес вздернул брови. Он явно удивился. — От Рэндольфа, говорите? Так вы, стало быть, близко знакомы с королем Илек-Вада?

— Мой отец был советником короля Картера, — поспешно вставил де Мариньи, — но не так давно он отправился изучать края, которые еще никому не снились. Меня зовут Анри-Лоран де Мариньи, а это Титус Кроу.

Как только Куранес начал читать письмо короля Картера, опасения и настороженность покинули его. Наконец он улыбнулся и дал знак своим стражникам. После этого он пожал сначала руку де Мариньи, затем — Титуса Кроу.

— Господа, — сказал он, — я к вашим услугам.

Несколько минут спустя, по пути ко дворцу Куранеса, друзья увидели здание издалека и дивились — дворец представлял собой всего лишь большой готический особняк с башней из серого камня. Такая архитектура была типична для английских помещичьих домов, а в юности, в мире бодрствования, Куранес жил в Корнуолле.

Навстречу с большой поспешностью вышел слуга в типично английской ливрее, хотя по крови он явно был уроженцем мира сновидений и, вероятно, родился и вырос в Селефаисе или Ультхаре. Слуга протянул Куранесу тоненькую металлическую трубочку.

Куранес вытащил из кармана мантии очки с квадратными стеклами, надел их, отвинтил пробку от одного конца трубочки и осторожно вытащил из нее туго скрученную полоску невероятно тонкой бумаги.

— Джеймс, — спросил он слугу, — какого цвета была птица, доставившая это послание?

— Розовая, как облака Серанниана, мой господин, — ответил дворецкий с акцентом, совсем не похожим на корнуольский.

— Гм-м-м. Значит, послание от Атала, из Ультхара. Интересно, чего он хочет.