Елизавета, как всегда, медлила. Она никогда не принимала решение, когда его можно было избежать. Промедление было ее способом ведения государственных дел. Она не водила дружбы с кальвинистами-гугенотами, поскольку не уважала учений Кальвина в лице Джона Нокса и его «Первого трубного гласа против чудовищного режима женщин». Ей была противна мысль растратить столь нужные стране денежные средства в войнах европейских государств. И у нее было куда больше причин для наблюдения за действиями Марии Стюарт в Шотландии. В любом случае всеобщая Религиозная война в Европе пророчила многие опасности. Она могла втянуть Англию в бессмысленную бойню. Но война была возможностью выиграть дорогие призы. Один из советников писал Елизавете, что «есть вероятность, что во всей этой суматохе представится возможность вернуть Кале». И все же королева колебалась. Она отправила к Екатерине Медичи посла с обещанием оказать ей помощь в любом посредничестве.
В то же время Мария Стюарт добивалась встречи с английской кузиной, питая надежду на то, что Елизавета признает ее притязания на трон. Елизавета была открыта возможности увидеться с близкой родственницей и соседствующей королевой. Эта встреча могла способствовать перемирию во Франции и успокоению Гизов, с которыми была связана Мария, бывшая некогда женой французского короля. Но и здесь подстерегали бесконечные опасности. Совет был единогласен: этой встрече двух королев не бывать. Они не сомневались в том, что Мария — тайный враг, продолжающий преследовать интересы католичества от лица Франции. Слишком страшно было представить, что королевой Англии опять станет католичка.
Елизавета отстояла свое желание встретиться с королевой шотландцев и обещала устроить для той прием в Ноттингеме в начале сентября 1562 года. Властям города были направлены письма с приказом подготовиться к прибытию эскортов двух королев, насчитывавших около четырех тысяч человек. Однако были получены новости о том, что испанские войска подходят к французской границе, дабы поддержать претензии Гизов. Протестанты, должно быть, были огорошены; предложения Елизаветы относительно посредничества теперь оказались тщетными, а любые встречи — в высшей степени бестактными. Поэтому запланированную встречу с Марией Елизавета отменила. Узнав об этом, королева шотландцев слегла на целый день.
Отчаявшийся предводитель гугенотов принц Конде обратился к Елизавете с просьбой предоставить ему войска и денежные средства. Он до сих пор контролировал Нормандию и в ответ на ее помощь обещал передать ей Гавр и Дьеп в качестве обеспечения возвращения Кале в состав Англии. Она больше не могла медлить; ее нежелание помочь протестантам разрушало доверие к ней на Антверпенской бирже. 22 сентября в Хэмптон-Корте был заключен договор с представителями Конде. Королева согласилась отправить войска численностью шесть тысяч человек во Францию, а также предоставить крупный заем. Она писала Марии о необходимости «защитить собственные дома от разрушения, когда соседские охвачены огнем». Нужде закон не писан.
2 октября английское войско покинуло Портсмут и направилось во Францию, где два дня спустя овладело Гавром. Это был первый шаг к возвращению Кале. Есть вероятность, что королева была заинтересована в этом городе больше, чем в помощи протестантам. Вопреки ее прямым приказам, небольшая часть английских войск присоединилась к протестантам для защиты Руана. Дела военные, как ей было хорошо известно, — вещь непостоянная. Руан был взят католическими отрядами Гизов, а защитники города преданы мечу. За кровавой битвой при Дрё на северо-западе Франции, в которой обе стороны потеряли тысячи бойцов, последовал непростой период затишья. Затем Екатерина Медичи организовала перемирие между католиками и протестантами, в котором принцу Конде была предложена умеренная форма религиозной терпимости. Тогда казалось вероятным, что, по поговорке того времени, английским интересам суждено было «пойти коту под хвост».
Английские войска в Гавре вели себя вызывающе. Они хотели «надрать французам задницу» и обещали королеве, что «ни одна пядь земли не будет отдана без крови». Конде и Гиз теперь рука об руку шли на давнего врага, а Елизавета бранила принца, называя его «предателем, клятвопреступником и капризным злодеем». Она настояла на том, чтобы Кале был передан ей до того, как она покинет Гавр. Она приказала спустить корабли на воду; было сформировано войско из преступников, отбывавших наказание в лондонских тюрьмах; воры и разбойники вступали в ряды армии, чтобы избежать виселицы.