Тюдоры. «Золотой век»

Невероятными усилиями герцогу удалось создать некое подобие организации. Суда были проинспектированы комиссией, состоящей из знающих дело капитанов. Медина Сидония не зря считался хорошим администратором – он установил систему, при которой ссоры были прекращены или сведены к минимуму, а экспертное мнение толковых людей доводилось до его сведения без задержек. Арсеналы Мадрида стали присылать новые пушки, суда стали срочно чиниться и приводиться в порядок, грузы – перераспределяться более рациональным образом.

Понемногу подтягивались резервы – он сумел убедить короля, что, как это ни прискорбно, с отплытием следует подождать.

28 мая 1588 года флот, собранный в Лиссабоне, вышел в море.

Герцог совершил истинное чудо. Сведенные в несколько эскадр военные галеоны и торговые транспортные суда – всего 131 вымпел. Корабли несли на себе побольше 30 тысяч человек –19 000 испанских и португальских солдат, 8000 моряков и канониров, – а еще немалое число слуг, клерков и прочих людей из вспомогательных служб. В наличии имелось 2430 пушек [50].

Со знаменами, освященными в соборе Лиссабона, суда двинулись на север.

Флот был настолько готов к войне, насколько это было возможно. Запас пороха и ядер, например, был доведен до 50 выстрелов на орудие – вместо запаса в 30 выстрелов, которые маркиз Санта-Круз полагал достаточным.

Для борьбы против более быстроходных и лучше вооруженных английских кораблей была разработана тактика «тесной формации» – испанские корабли должны были держаться все вместе, единой стеной, не позволяя англичанам отрывать отдельные суда от строя. Это было похоже на оборону стада против волков – лучшие галеоны с лучшей артиллерией занимали место на уязвимых флангах, принимая атаку на себя.

Два проблемы, однако, герцог Медина Сидония решить не смог. Одна была фундаментальной – у англичан были самые лучшие пушки в Европе, лучше испанских.

Новые кулеврины, которые прицельно били на километр, мало кто умел делать, и из этого малого числа людей большинство жило в Англии.

Вторая проблема носила скорее прозаический характер – бочки для хранения воды и прочих припасов пришлось делать из невыдержанного зеленого дерева – Дрейк под Лиссабоном постарался на совесть, другого дерева просто не было. Это обстоятельство беспокоило адмирала весьма серьезно – вода в «сырых» бочках имела обыкновение портиться, а кто знает, где повезет залить свежую? Но делать что бы то ни было, увы, было уже поздно.

Надо было идти к Дюнкерку, на соединение с испанской армией в Нидерландах.

Глава 31 Дунул Господь, и они рассеялись…

I

Поражение Непобедимой Армады занимает в английском национальном сознании особое место. Трудно даже подобрать хоть какую-нибудь аналогию в российской истории – ну, разве что Куликовская битва…

Каждый английский школьник знает и про сэра Фрэнсиса Дрейка, беспечно катавшего мячи по траве, который при получении известий об испанской эскадре сказал: « У нас есть еще время доиграть партию…», и про королеву Елизавету, сказавшую своим верным подданным:

«… я полна решимости в разгар сражения жить и умереть среди вас и положить за моего Господа, и мое королевство, и мой народ мою честь и кровь, обратившись [если потребуется] в прах. Я всего лишь женщина, но в этом слабом теле живет дух и сердце монарха Англии, презирающего страх…»

В общем, есть искушение посмотреть на все происшедшее тогда, далеким летом 1588 года, более трезвым взглядом, а не через линзы национального мифа.

Испанскую эскадру обнаружили 19 июля 1588 года – ее увидели с наблюдательной башни маяка на мысе Лизард (Ящерица) в Корнуолле. По цепочке маяков огнями сигнал был передан в глубь страны и за несколько часов достиг даже самой северной части Англии, у линии шотландской границы. Командование в Плимуте уже давно ожидало приближения испанского флота, так что новости не особенно всполошили капитанов. Однако легенда об отважном Дрейке, не пожелавшем прервать свою игру в мяч из-за такой мелкой новости, как приближение Армады, – это именно легенда. Дело в том, что «свидетельства» этого высказывания обнаружились только в мемуарных документах, датированных 1736 годом, то есть полтора столетия спустя.

Скорее всего эта красивая история попросту поздняя вставка.