Тюдоры. «Золотой век»

Конечно, в январе 1437 года Оуэну Тюдору было не до английского престола. Регентам Англии не было особого дела до нравственности королевы-матери, они знали, конечно, что у нее есть любовник – или любовники. В конце концов, сохранить в полной тайне несколько беременностей подряд было бы мудрено. Но когда Оуэн Тюдор начал говорить о том, что «…скончавшаяся королева Екатерина была его законной супругой…», у регентов возникли вопросы, и первым делом они засадили беднягу в тюрьму. Ну, на его счастье, дело обошлось – примерно после года заключения Оуэна Тюдора выпустили, а его сыновей, Эдмунда и Джаспера, отдали в монастырь на воспитание. Что делать с ними, было непонятно – мальчики носили фамилию отца, они были Тюдоры, но, с другой стороны, они были сыновьями английской королевы и единоутробными братьями короля Англии, Генриха Шестого, которому к 1437 году исполнялось уже 16 лет.

В общем, мальчиков решили воспитывать как подобает – не как принцев, конечно, но так, как если бы они принадлежали к знатному семейству. Скорее всего, сейчас, через пять с лишним веков, мы никогда бы о них и не услышали, но король совершенно неожиданно проникся к своим сводным братьям большим интересом.

Он осыпал их почестями, подарил значительные земельные владения и даже дал им, валлийцам, титулы английского реестра высшего дворянства, что было событием беспрецедентным. Так вот старший из братьев, Эдмунд Тюдор, стал графом Ричмондом, а младший, Джаспер, – графом Пембруком. Теперь они считались членами королевской семьи, хотя и боковой ее ветви. В этом качестве братья получили еще одно крупное одолжение – им обоим было даровано опекунство над Маргарет Бофорт.

Она была кузиной короля по боковой линии – у них был общий прадед. Юная Маргарет, кстати, была как бы замужем. В шестилетнем возрасте ее выдали замуж за графа Саффолка. Брак носил чисто политический характер и по понятным причинам остался фиктивным – все-таки мудрено маленькой девочке и впрямь выполнять обязанности жены и супруги. В девять лет ее развели, аннулировав брачный договор, и она осталась сиротой на королевском попечении.

У королевской власти в Англии имелась важная привилегия – право на опекунство несовершеннолетних сирот, которые располагали наследством, на которое могли бы покуситься посторонние. Опекунство могло осуществляться как самим королем, так и передаваться им другому лицу, по его выбору. Иметь дело с управлением состоянием Маргарет Бофорт было необыкновенно выгодным – она была богатейшей наследницей страны.

Эдмунд Тюдор мало что получил от отца в наследство – но его дерзкий дух он унаследовал вполне. И он решил, что глупо ограничиваться управлением тем, чем можно завладеть. Эдмунд женился на своей подопечной, и тот факт, что ей было всего 12 лет, его не остановил. А чтобы в дальнейшем не было никаких недоразумений с аннулированием брака, оставшегося формальным, он свои супружеские права немедленно и осуществил. Поступок, что и говорить, был предусмотрительным – девочка забеременела и родила ему сына и наследника.

Теперь уж законность брака – и следовательно, права Эдмунда на обладание состоянием жены – оспорить не смог бы никто. Но предусмотрительный Эдмунд до этого радостного события не дожил – он в 1456 году, в возрасте 26 лет, умер от чумы.

А его сын, Генрих, родился 28 января 1457 года. Вдова Эдмунда, 13-летняя леди Маргарет, графиня Ричмонд, перебралась в замок Пембрук, под защиту брата ее покойного мужа.

Главой семьи и опекуном племянника стал Джаспер Тюдор, граф Пембрук.

IV

В целом мире совершенно живых и реальных образов, который, соперничая с Господом, создал Уильям Шекспир, вряд ли сыщется более яркий персонаж злодея, чем Ричард Третий. Даже Макбет – и то лучше. Он все-таки знает колебания, угрызения совести…

Пьеса Шекспира «Ричард Третий» начинается с того, что некий герцог Глостер, который еще только намерен побороться за то, чтобы стать королем Англии, Ричардом Третьим, говорит о великой победе дома Йорка, к которому он принадлежит.

Глостер:

Итак, преобразило солнце Йорка
В благое лето зиму наших смут.
И тучи, тяготевшие над нами,
Погребены в пучине океана.
Победный лавр венчает нам чело,
Мы сбросили помятые доспехи,
Мы гул боев сменили шумом пиршеств
И клики труб музыкой сладкогласной.

В общем – все как бы хорошо. Одно плохо – нет у герцога Глостера места в этом мире. Уж больно он нехорош собой – до того, что собаки лают ему вслед. Вот что он говорит о себе сам: