Тюльпаны Александра Македонского Книга 1

От значительной высоты уже начинало закладывать уши, а подъем все продолжался. Но внезапно машина вынырнула из плотной пелены облаков, и всех пассажиров ослепило яркое солнце.

— Ахмед, подруливай к тем кустам, у валунов, здесь остановимся и разобьем лагерь, — проговорил Колосов Иван Сергеевич, старший группы.

— Хорошее место, — согласились со старшим остальные путники.

— Пойдем, разомнем кости и поработаем, — добавил Бердыев.

— А ты, Ахмед, давай, начинай. Короче, знаешь, что делать, мы через часика полтора-два подойдем, — беря полевую сумку, сказал Алланазаров.

Что касается Сергея, то он был поражен, просто ошеломлен открывшейся панорамой и внезапной сменой погоды и климатического пояса. Вначале он испытал знакомое чувство, которое испытывают люди, летящие в самолете, когда воздушный корабль поднимается выше облаков — ослепительно яркое солнце и голубое небо над головой, а в низу — плотная пелена густых, бело-серых, кудрявых облаков. Но на этом сходство заканчивалось. Самолет имел скорость, ограниченность обзора, а главное — запах самолета.

Машина выехала на небольшое плато, где справа, прямо у колес, колыхалось и дышало море из облаков. Впечатление моря усиливалось из-за отдельных горных вершин, торчащих из облаков, как острова в безбрежном океане, уходящем до горизонта, и сливаясь там с серым небом. Но облака были только там, где вздымались горы, как бы цепляясь за них, образуя плотный ровный слой без просветов. На севере, где хребет плавно опускался на равнину, облаков не было, и до самого горизонта видимость была отличной. Там, внизу, у подножия предгорий Копетдага, лежал город Ашхабад. В бинокль хорошо были видны белоснежные постройки современного города. Вот он, под ногами. А ведь до него около 25 километров. Дальше, за городом, желто-серые, бескрайние пески пустыни Каракум, таяли в голубой дымке неба.

Слева от площадки, где остановилась машина, начинался крутой подъем на хребет Асельма, собственно, до самого гребня оставалось всего метров сто. Когда все вышли из «УАЗика», Сергей, осмотревшись, подошел к самой кромке облаков, затем зашел в них по колено и стал щупать руками. Облака были такие плотные и осязаемые, что его ладони тут же покрылись влагой. А он, соединив их вместе, пытался зачерпнуть и поднять маленький, рыхлый клок облачка.

— Смотри-ка, лейтенант, а ведь еще совсем пацан, — тихо проговорил Бердыев.

— Ну и что, зато душа чистая, плохой человек не будет восхищаться облаком под ногами, как ребенок, — промолвил Колосов.

— Это верно, — согласился Алланазаров.

— Ну, что, лейтенант, пройдемся с нами, — улыбаясь, громко предложил Колосов.

— Да, конечно, — Сергей взял радиостанцию и автомат из машины и пошел за учеными.

Сергея поражало здесь все. Вместе с ярким, ослепительным солнцем, синим небом и белоснежно-серыми облаками под ногами на всех, кроме всего этого, навалилась оглушающая, до звона в ушах, тишина. Эффект усиливался тем, что подъем занял около 40 минут и ухо привыкло к надсадному гулу машины. И вот теперь — абсолютная тишина, просто первобытное безмолвие. Но и это было еще не все. Удивлял воздух, который, как писал Некрасов, был «чист, прозрачен и свеж». Каждое слово просто звенело. Нет, Сергей не находил подходящих определений своим чувствам. Воздух просто пьянил, аромат горного разнотравья, хвойный запах дикой арчи и туи, фисташковых деревьев смешался с чем-то приятным и знакомым. Ну, точно, горный чай, или разновидность чабреца. Он хорошо был знаком пограничникам. В период цветения его собирали, сушили и мешками отправляли в Москву. Говорят, он очень помогает престарелым генералам снова почувствовать себя молодыми.

В этих местах Сергей еще не был. Пограничные наряды сюда не посылались, участки эти считались непроходимыми. Хребет Асельма перпендикуляром упирался в государственную границу. А у самой ее линии хребет пересекало глубокое ущелье с почти отвесными скалами. Проход там был только один, но значительно ниже. К нему вела дорога от места, условно называемым пограничниками «Пятитропье». Самый отдаленный от заставы пограничный наряд выставлялся там. Это место путники проезжали минут двадцать назад.

Ученые и Сергей медленно поднимались на гребень хребта. Усталости от движения в гору не чувствовалось. Дышалось легко и свободно. Ботаники часто останавливались и нагибались, затем показывая друг другу различные травинки и цветы. Речь их изобиловала специфической терминологией. Иногда они делали какие-то записи в блокнотах.

Сергей, улучив момент, спросил Колосова о горном чае и его лечебных свойствах. Ботаники, узнав о его массовых заготовках, от души посмеялись наивности пограничников.

— Чабрец просто приятная, мятная добавка к чаю. Хорошо пить в жару, но и только. Все остальные качества — желаемое престарелых генералов. Но коли, верят, пусть пьют. Помогает вера, а не чай, — подвел итог Колосов.