Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова

Дворцовая и Атаманская стали называться улицей Республики. Бутырская – Герцена, Гасфортовская – Карла Либкнехта, Александровская – Интернациональной. Несколько переименований выдержала улица Думская (Троцкого, 10-летия Октября).

Волна переименований улиц докатилась до Тюмени к ноябрю 1922 года. Когда в честь пятой годовщины Октябрьского переворота (так до 1927-го официально называли события Октября 1917-го в Петрограде) изменили названия сорока одной улицы, то «Республику» не тронули. Имя Ленина получила другая старейшая улица города – Спасская.

Первому массовому переименованию тюменских улиц предшествовало такое же повсеместное ограбление православных храмов, католического) костела, иудейской синагоги, мусульманских мечетей, единоверческих молелен. Еженедельные сводки Тюменского губотдела ГПУ о результатах этой «операции», утвержденной Лениным, похожи на военные донесения.

«...К изъятию ценностей в г. Тюмени приступлено 8 апреля 1922 года... Взято серебра 52 фунта. Изъятие прошло без эксцессов. Синагога изъявила желание сдать ценности добровольно. Изъятие ценностей из всех 11-ти церквей г. Тюмени предполагается закончить 12 апреля. В отношении к данному вопросу различных слоев и групп населения остается по-прежнему самым разнообразным, в большинстве неприязненным...».

Откровенный грабеж церквей объяснялся официальной пропагандой как необходимость, как вынужденное и единственное средство спасения голодающего населения России.

Но осведомители губотдела ГПУ сообщали: «...Верующие в большинстве настроены против изъятия. Люди рассуждают, что ценности пойдут на роскошь коммунистов и их женам, будут израсходованы на содержание Красной армии, на приобретение пушек и пулеметов...».

Местное духовенство пребывало в смятении: «...Между архиепископом Николаем (Тобольским) и епископом Иринархом (Тюмень) по вопросу изъятия ценностей замечается резкое расхождение, не переходящее до сих пор в открытый антагонизм...

Епископ Тюмени Иринарх сохраняет открытую оппозицию власти... Среди части жителей Тюмени распространяются слухи, что Ирииарх воззвание по изъятию ценностей не подписывал...»[12].

Арест епископа Иринарха совпал с окончанием «операции» по изъятию церковных ценностей: «...По состоянию на 5 мая 1922 года изъято всего в Тюмени из восьми церквей... серебра 52 пуда 30 фунтов, золота пять фунтов и ценных камней 1609, из них бриллиантов – 195...».

Тогда же началось последнее испытание Ленина на прочность. Официально считается, что, хотя кратковременные головокружения и даже отключения сознания случались с ним и раньше, его таинственная болезнь впервые проявилась явственно в Горках 25 мая 1922 г.

В этот день после ужина Ленин почувствовал изжогу, а перед сном слабость в правой руке: утром разразилась сильнейшая головная боль, была рвота. Он пробовал писать, но сумел вывести только букву «м» – ослабели правая рука и нога. Как отметил в своих записках невропатолог профессор Крамер, «мимолетный паралич конечностей, наблюдавшийся у Владимира Ильича в мае 22-го года, как и нарушения в речи, становились день ото дня глубже и продолжительней и привели б марта 1923 года, без видимых к тому причин, к двухчасовому припадку, выразившемуся полной потерей речи и полным параличом правых конечностей...».

Благостную официальную картину последних дней Ленина в Горках, в которой живописуется, как он учился заново говорить и писать, как стремился следить за политическими событиями, как устраивал деревенским детям новогоднюю елку и заботился об обслуживающем персонале, полностью перечеркивает письмо, хранившееся в архивной папке с грифом «Особой важности».

«Товарищу Сталину Москва, Кремль.

Строго конфиденциально.

Уважаемый Иосиф Виссарионович!

За последние несколько дней здоровье нашего пациента заставляет проявлять серьезное беспокойство, и речь идет не об осложнении общих терапевтических особенностях, а о более тревожном, о полном расстройстве психики пациента...

Пациент стал излишне чудашлив. Это выражается в громком, продолжающемся смехе, который переходит в кашель и рвоту. Причем причины, которые могли бы вызвать этот смех, самые нелепые – кошка, сторож за окном, уборка снега, разговор с поваром на кухне и т.п. Пациент долго спит. Он просыпается в 14, а иногда в 15 часов. Примерно через час после пробуждения он приходит в чувство. Начинает расспрашивать работников и обслугу, медперсонал о происходящих в стране событиях. Подолгу ищет газеты, журналы, сразу пишет письма в ЦК. За последние две недели им написано более 300 писем, причем пишет он их постоянно, днем, вечером, глубокой ночью и вплоть до 4–5 часов утра...

Некоторые письма он прячет под матрац, в шкафах, в других укромных местах. Таким образом, постоянная писанина писем и указаний, употребление в тексте нецензурной брани и т. п., рассовывание писем в тайниках вызывают серьезные опасения в том, что при нормальной динамике общих выздоровительных процессов имеет место развитие болезни головного мозга, т. е. психического расстройства.