Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова

Как свидетельствует его послужной список, «в марте 1916 года произведен в первый офицерский чин и назначен младшим офицером 218-го, затем – 160-го запасных полков». 30 августа того же года прапорщик Россомахин (погоны с одним просветом и одной пятиконечной звездочкой) зачислен в 6-й Сибирский пехотных полк, где командовал пешими разведчиками и штурмовой ротой. За боевые отличия награжден Георгиевским крестом 4-й степени, орденами Св. Владимира 4-й степени, Св. Анны 4-й степени, Станислава – 3-й степени. Солдаты уважали своего командира: он не пил, не курил, не сквернословил... Не прятался в боях за спины подчиненных... После Февральской революции 1917 года штабс-капитана Россомахина (пять звездочек на погонах с одним просветом) избрали командиром полка.

Октябрьский переворот завершил развал русской армии. Одним из первых декретов новой власти – Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) и Совета народных комиссаров (СНК) стал подписанный 10 ноября 1917-го Декрет «Об уничтожении сословий и гражданских чинов, который отменял прежнюю структуру общества и упразднял все дореволюционные военные и гражданские ордена, медали и другие знаки отличия. Старое было разрушено, а новое еще не создано.

Оружие, боеприпасы и военное имущество продавались, а деньги делились, и – по домам. Из сорока с лишним командиров полков Западного фронта только Россомахин поступил иначе и вывез тремя эшелонами личный состав с полным вооружением в Пензу. «Там, – вспоминал он, – на меня смотрели как на больного – сохранить такое богатство. А я иначе не мог, как же – народный учитель».

Не случайно именно его солдаты отправили к В.И. Ленину делегатом от 1-го Сибирского корпуса рассказать о реальном положении на фронте. Воспоминания Россомахина о встрече с «вождем мирового пролетариата» не публиковались по идеологическим соображениям. По утверждению боевого офицера, его собеседник, которого партийно-государственная пропаганда считала выдающимся военным организатором, «оказался плохим знатоком военного дела: не знал, что двух эшелонов Красной гвардии недостаточно, чтобы заполнить бреши на фронте... Когда услыхал “буханка”, то попросил повторить и записал в книжку: “Первый раз слышу!”».

Ленин очень подробно расспрашивал Россомахина о настроениях в армии. Сказал, что партии пришлось воспользоваться частично и элементами, чуждыми пролетариату, проще говоря, уголовниками, иначе «нам не удалось бы восстание, однако мы постепенно очистимся от них». В конце беседы Ленин «обязательно велел побывать у военного комиссара Подвойского, так как тот что-то затевает относительно регулярной армии. «Сходите к нему, он хорошо говорит...».

Но Россомахин 9 мая 1918 года предпочел уехать в Тюмень. Хотел учительствовать, а тут – восстание чехословацкого корпуса военнопленных: так в Сибири началась Гражданская война. Когда 20 июля белые вошли в город, у них был список «сочувствующих советской власти». В их числе оказался и Россомахин. От расстрела его спасло «ходатайство учительского союза и жителей Тюмени». Сослуживец полковник Дмитриев дал письменное поручительство: «Знаю Павла Афанасьевича как честного человека, а честного человека за убеждения расстреливать нельзя».

Выйдя из тюрьмы, Россомахин занялся созданием музея. Бывая в деревнях, выступал против насильственной мобилизации. Перед отступлением из Тюмени колчаковцы вновь хотели с ним расправиться, но ученики спрятали своего учителя в погреб. До прихода красных. Те, в свою очередь, назначили бывшего штабс-капитана, не спрашивая его согласия, командиром батальона 6-го крепостного полка. Такие подразделения формировались из перебежчиков и дезертиров. Обе армии – красная и белая – состояли в основном из мобилизованных крестьян, которые иногда по нескольку раз переходили из одного войска в другое. По сведениям академика Полякова, с февраля по декабрь 1919 года из Красной армии дезертировали миллион семьсот тысяч человек. У белых дезертиров было не меньше.

Ленин 9 июня 1919 г. приказал Реввоенсовету Восточного фронта: «Мобилизуйте в прифронтовой полосе поголовно от 18 до 45 лет, ставьте им задачей взятие ближайших больших заводов вроде Мотовилихи, обещая отпустить, когда возьмут их, ставя по два и по три человека на одну винтовку».

Поэтому крепостные полки использовались красными в Сибири в качестве штрафных частей для прорыва белой обороны и расходовались полностью в одном–двух боестолкновениях. После разгрома колчаковщины Россомахина освободили от военной службы по болезни, и он возвратился в Тюмень. Здесь в мае 1920-го его избрали в уездный ревком, где он заведовал одновременно отделами народного образования, здравоохранения, финансов, разрабатывал новые школьные программы и редактировал местную газету «Известия». За публикацию статей о пьянстве и мздоимстве партийных работников и чекистов Россомахина арестовали, предъявив обвинение в «контрреволюции путем печати». «Трое суток, – вспоминал он, – просидел в подвале Тюменской ЧК, пилил дрова и ел селедку».