Тюмень без секретов, или Как пройти на улицу Павлика Морозова

Моя просьба состоит в том, что если у соц.-дем. фракции до сих пор остается фонд репрессивных (своего рода «общак» на поддержку – «грев» заключенных и ссыльных единомышленников – «братвы» – А.П

.), пусть она, фракция, или лучше бюро фракции выдаст мне помощь хотя бы в руб. 60. Передай мою просьбу Чхеидзе и скажи, что я и его также прошу принять близко к сердцу мою просьбу, прошу его не только как земляка, но, главным образом, как председателя фракции. Если же нет больше такого фонда, то, м.б., вы все сообща выдумаете что-нибудь подходящее. Понимаю, что вам всем, а тебе особенно – никогда нет времени, но, черт меня дери, не к кому больше обратиться, а околеть здесь, не написав даже одного письма тебе, не хочется. Дело это надо устроить сегодня же и деньги переслать по телеграфу, потому что ждать дальше – значит голодать, а я и так истощен и болен. Мой адрес знаешь: Туруханский край, Енисейская губ., деревня Костино, Иосифу Джугашвили... Ну–с, жду от тебя просимого (в этом злосчастном крае, где нет ничего, кроме рыбы, деньги нужны, как воздух). Крепко жму руку, целую, черт меня дери... Привет Стефании, ребятам... Неужели мне суждено здесь прозябать 4 года... За все свое пребывание в туруханской ссылке получил всего 44 руб. из-за границы и 25 руб. от Петровского. Больше я ничего не получал. Твой Иосиф».

В отличие от Сталина и других боевиков Красин в ограблениях банков, налетах на почтовые поезда и пароходы не участвовал, бомбы в жандармов не бросал, маузером не размахивал. Поэтому в тюрьмах не сидел и в ссылках от безденежья и тоски не страдал. Ленин называл Красина «ответственным техником, финансистом и транспортером партии». Сегодня по-новому звучат слова писателя Горького: «Обаяние Красина было неотразимо, его личная значительность сразу постигалась самыми разнообразными людьми». Попробовали бы они «не постигнуть»! Странная связь с Красиным погубила легендарного московского предпринимателя Савву Морозова: в мае 1905 года на берегу Средиземного моря, в номере «Ройяль-отеля» 44-летний ситцевый магнат застрелился. Говорили, что накануне ничто не предвещало трагической развязки – Савва Тимофеевич собирался в казино и был в нормальном расположении духа. О точных размерах морозовского капитала сегодня можно только догадываться. «Т–во Никольской мануфактуры Саввы Морозова, сын и К» входило в тройку самых прибыльных производств России. Морозовские изделия вытесняли английские ткани даже в Персии и Китае. Но недаром побаивалась матушка Мария Федоровна: «Горяч Саввушка!.. Увлечется каким-либо новшеством, с ненадежными людьми свяжется, не дай бог».

Увы, Бог не уберег его от актрисы Художественного театра Марии Федоровны Андреевой, по иронии судьбы тезки его матери. «Товарищ феномен», как называл ее Ленин, сумела заставить влюбленного Савву Тимофеевича раскошелиться на нужды революции.

Решение уйти из жизни вряд ли было внезапным для крупнейшего российского капиталиста. Под давлением Красина Морозов застраховал свою жизнь на 100 тысяч рублей. Страховой полис «на предъявителя» он передал Андреевой. Значительная часть этих средств поступила в фонд социал-демократической рабочей партии, на помощь которого так рассчитывал в туруханской ссылке Джугашвили-Сталин.

Дела и поступки Красина разными людьми в разное время оценивали по-разному. В книге Игоря Бунича «Золото партии» дана такая характеристика: «...Знаменитый Красин, которого, казалось бы, не надо представлять, если бы о нем за последние 75 лет написано хоть одно слово правды. Одаренный инженер, он имел душу и навыки профессионального преступника, а потому чутьем и интуицией тянулся к большевикам... Диапазон его увлечений мог бы составить несколько томов уголовного дела: от организации налетов на банковские фургоны и подготовки к выводу из строя столичной кабельной электрической сети до изготовления фальшивых денег и тривиального убийства... Дерзкий и решительный авантюрист, любивший рискованные действия, Красин разочаровался в Ленине, открыто издевался над приходящими из Цюриха его статейками, призывающими к революции в Швейцарии. Когда в Петроград прибыл известный партийный курьер Георгий Соломон с целью собрать средства для бедствующего в эмиграции вождя мирового пролетариата, Красин вынул бумажник и протянул две пятирублевые купюры. Соломон с возмущением отказался, заявив, что обойдутся и без Красина. «Как хотите, – пожал тот плечами, пряча банкноты обратно в бумажник. – Не сердись, Георгий, Ленин не заслуживает помощи. Он охвачен манией разрушения и непредсказуем. Никто не знает, какая мысль родится завтра в его татарской башке. Шел бы он к черту. Давайте лучше пообедаем...».