Тюремные дневники, или Письма к жене

(«Но в том и соль: нет в мире ничего
Невиннее на вид, чем козни ада».

«Отелло». Акт II, сцена третья. Монолог Яго.

Да и вообще:

«Нельзя ль узнать, в чем дела существо,
К которому так громко предисловье?»

«Гамлет». Акт Ш, сцена четвертая. Реплика Королевы в диалоге с Гамлетом.)

… Да и нам Вы только лишние беспокойства доставляете…

(А-а!.. Понятно.

«Об этом бросьте даже помышлять.
Что я стану действовать в ваших интересах, а не в своих собственных».

«Гамлет». Акт IV, сцена вторая. Гамлет, Розенкранц и Гильденстерн.)

— Вы знаете, я сегодня с адвокатом общался…

— Вчера!

— А, ну да, вчера. Он должен будет прийти ко мне во вторник, со следователем, если тот выздоровеет к этому дню. Следователь, как назло, заболел. Все одно к одному. Так вот, я с ним во вторник поговорю и тогда уж, в зависимости от этого разговора, приму решение. Хорошо?

— Ну, дело Ваше. Зря только здоровье губите. До свидания.

— До свидания.

Дверь захлопывается. Я в раздумьях опускаюсь на шконку.

(«Опускаюсь»! На шконку! Вот до чего злоупотребление изящной словесностью доводит! Никогда!! Никогда не читайте Шекспира! А также Гете, Данте и т. п. Читайте только г-жей донцовых-марининых, разгадывайте кроссворды и смотрите по телевизору рекламу «Сникерс». «Съел — и порядок!»)

Чего, собственно, он приходил? Сам, в субботу, собственной персоной. Что ему было надо? Чего это он меня уговаривал? Может, и правда, искренне?.. А если нет? «На уговоры дьявола поддаться?» Ну ладно, хватит! У тебя свои-то мысли в голове есть? Или только шекспировские? Ну так, «на уговоры дьявола…» Тьфу ты, черт!

Точнее, дьявол. Точнее, о чем я думал?.. «На уговоры…» Нет, ну это просто неописуемо!! Похоже, дух Шекспира твердо вознамерился обосноваться… Ну, все понятно! «Вознамерился!.. обосноваться!..» В общем, перед вами, дорогие товарищи, готовый пациент Кащенко. Клиент Серпов. Этот проклятый дух свел меня с ума! Все понятно.

— Короче, дух, если ты здесь, скажи, что мне делать? А? А?..

— Молчишь, естественно, пидор. Ну, так и отстань тогда от меня. Толку от тебя все равно никакого. Как от козла молока. Во! Опять завыл.

— На уговоры дьявола подда-аться?

— Коль уговоры дьявола к добру.

— Забы-ыть себя? Забыть, кто я така-а-ая?

То есть, кто я такой. Я же все-таки не Королева Елизавета. И вообще, хватит завывать! Да и начальник тюрьмы все-таки не Глостер.

Хотя, конечно, «жалость» и уговоры ментов…

Мавр простодушен и открыт душой.
Он примет все за чистую монету.
Водить такого за нос — сущий вздор.

Ладно-ладно! Все понятно. Уймись. Без тебя знаю. Да и хуй они меня за нос поводят! (Хотя, конечно, я и простодушен… и открыт душой…)

Мне, кстати, вспоминается один прелюбопытный рассказик Андрея («Андрюхи курского») на эту тему:

— Стоим мы с начальником оперчасти, а шнырь — пидор там у нас на зоне был, Тереха, пятнадцать лет за убийство сидел — пол моет. Ну, начальник ему и говорит: «Ладно, Терехин, иди уж. Хватит на сегодня… Вот смотрю я на тебя, Терехин, и думаю: ну, почему тебе пятнадцать лет дали?» Тереха этот растрогался, чуть ли не зарыдал, и говорит со слезами на глазах: «Спасибо, Виктор Андреевич!

Единственный Вы здесь человек меня жалеете!» Ну, собрался он и вышел, а опер продолжает: «Да таким пидорасам разве пятнадцать лет давать надо? Их стрелять сразу надо!»

Ладно, хватит себя накручивать. Нехорошо о человеке плохо думать. Наверняка он просто так приходил. Все-таки восьмой день у меня уже.

Да и про эпопею эту трагикомическую с отнятым одеялом он наверняка знает. («Сага о Форсайтах»! «Илиада»! Битва титанов глупости на брантовском корабле дураков из-за выеденного яйца. Ура! Я победил!

Свифтовская война остроконечников с тупоконечниками. Карбышев, блядь! В натуре.) Просто посочувствовать пришел человек, вот и все.

Нельзя во всем только плохое видеть. Это дух на меня, наверное, так действует. У него ж там везде одни интриги. Во всех произведениях.

Так и я, сам напридумал, да и во все это поверил!

Я сам уверовал, что Дездемона И Кассио друг в друга влюблены.

Ты опять? Заебал уже своими дездемонами. В общем, подождем лучше до вторника. Кстати, все забываю спросить. Если уж ты здесь — а чем там кончается? «На уговоры дьявола поддаться…» А дальше-то что? А, ну, естественно:

Сдалась пустая, глупая бабенка!

Понятно. Это я, значит, «пустая, глупая бабенка»? Понятно. А чего, собственно, иного можно было ждать от Глостера?

Все, короче. Спать пора. Запутался я уже во всех этих глостерах.

Давай, спой колыбельную. Все равно ведь не отвяжешься.

Дай только срок. Дела идут на лад.