Тюремные люди

Тот мужчина и наш новый сосед никогда не встречались - здесь все врачи и надзиратели едины. Но гораздо хуже другое. В деле написано, что Володя сломал мужчине 19 ребер двумя ударами кулаком. Любой, занимавшийся боксом или карате, скажет – это невозможно. Зато возможно сломать ребра, потоптавшись тяжелыми спецназовскими берцами по беспомощно лежащему на полу больному арестанту, который чем-то возмутился.

Невозможно, перевести человека с такими побоями из одного СИЗО в другое, да еще из больницы в больницу, чтобы никто ничего не заметил. Зато, как оказалось, - очень даже возможно записать происшествие за другим СИЗО и, тем самым, совсем запутать концы.

Дело «висело» почти два года, и тут сошлось – просьба не выпускать конкретного человека и старый «висяк».

Дальше - техника: берутся два матерых уголовника, один – сидевший вместе с убитым, другой - из соседней камеры, им легко объясняются варианты (либо они «грузят» кого им скажут, либо….).

И вот уже один «видел», а другой «слышал». Все, достаточно. В суд!

Судья «не доверяет» показаниям врачей, инспекторов, записям журналов перевода из камеры в камеру. Не доверяет «записям» и показаниям врачей, что человек был переведен в другой СИЗО без таких диких побоев. Но, доверяет тому кто «видел», и тому, кто «слышал». Их специально доставили из колонии.

Все, приговор.

Дело совести

В последние дни у Володи было очень тяжелое состояние. Следаки убеждали - признай вину, добавим немного. Не признаешь – дадим по полной.

Он советовался со мной. Я подтвердил, то, что они говорят – реально. Дальше - дело твоей совести. И Володя отказался признавать вину. Мне сказал – не смогу потом смотреть в глаза друзьям, семье.

Мой процесс закончился, и об окончании его дела я узнал уже в Карелии. Оно было предсказуемо.

Вы полагаете, что с Вами ничего подобного не может случиться? Вы ведь не воруете в супермаркете и не уводите деньги со счетов милицейских чинов? В истории нашей страны так многие думали, а потом оказывалось, что у них просто очень хорошая квартира, которая нравится соседу – осведомителю.

Когда людей можно забивать ногами, когда суд готов покрывать преступления и осуждать невиновных, благопристойное поведение – не слишком убедительная защита.

Свидетель

The New Times", 12.12.2011

Часто мысленно возвращаюсь к вопросу: что такое совесть? Как мы определяем, что такое «хорошо», и чего стыдимся всю жизнь? Когда совесть побеждает страх, а когда страх – совесть? В истории, которую я расскажу, как обычно изменены имя человека и некоторые детали событий.

Леша Бадаев – обычный бурятский паренек из далекого села. Широкое, круглое лицо, черные, будто постоянно прищуренные глаза. Родителей не помнит, жил с теткой. В школу ходил 2 класса, потом работал пастухом общественного стада.

В несчастливый день сцепился с вором, пытавшимся украсть барана, - кинул в него камнем и попал в голову. Но вор оказался мужиком крепким и быстро очухался. Подбежавший Леша испугался, запаниковал и совершил непоправимое – ударил камнем еще раз. Потом – еще раз.

Поняв, что произошло, - бросил стадо и удрал.

Поймали его случайно, спустя несколько месяцев, за тысячу километров от дома, когда он пытался украсть еду.

Суд, приговор за убийство – 6,5 лет. Справедливый, с учетом всех обстоятельств. Колония для несовершеннолетних и вот – «взрослая» тюрьма.

Немая сцена

Я встретился с Лешей на швейном производстве, где он нашел себе пристанище. Работящий парень, молчаливый, незаметный.

Спустя некоторое время мне объявили взыскание, и я подал на администрацию в суд. Неожиданно узнаю, что Лешу вызывают свидетелем. Сомнений у меня нет – скажет то, что от него потребуют. В лагере много способов «убеждения».

И вот – суд. Собрались все «главные люди»: начальник лагеря, начальник оперативного отдела, замы. Заседание ведет председатель городского суда.

Вызывают Лешу. Он явно растерян и испуган, говорит запинаясь, но правду! Мы переглядываемся с адвокатом, ничего не понимая. Напротив нас также переглядываются наши оппоненты.

Судья отпускает Лешу, он выходит за дверь и тут же возвращается.

- Он, - Леша показывает на начальника оперотдела, - дал мне две пачки сигарет и сказал, чтобы я врал.

Смотрю на сидящих напротив. Опер внешне спокоен, начальник медленно багровеет.

- Но я врать не стал, сказал правду. А сигареты – вот они.

И отдает судье пачку LM, признаваясь:

- А вторую я скурил. У меня таких сигарет никогда не было.

Как говорится, «немая сцена».

- Ну я пойду или еще что-то надо?

-Иди, иди, ты уже все сказал, - раздается голос начальника.

Леша выходит, «немая сцена» продолжается. Наконец, председатель суда произносит:

- Все в протоколе. Если с этим парнем что-то случится – дам ход протоколу.

После суда подхожу к Леше.

- Зачем ты так поступил? Знаешь же, будут проблемы.

Он поднимает свои прищуренные глаза:

- Вы мне ничего плохого не сделали. Я так не могу.

И уходит.

С кем торгуемся?