По указу Петра архиереи на соборе лишили его святительского сана и сняли с него святительское облачение. Думая, что этим жестоким наказанием всё кончилось, Досифей горячился на соборе и сетовал, что он один попался в этом деле. Бедный! он не предчувствовал, что это ещё цветочки, что самые жестокие наказания ещё ждут его впереди. На другой день расстригу Демида стали пытать, пытали едва ли не более всех и, наконец, присудили к колесованию. Святительский сан не спас его от суровой и позорной казни. Теперь становится понятным, отчего, несмотря на своё крутое самоуправство, Пётр встречал себе менее оппозиции, чем, сколько можно было ожидать. Всякий из недовольных знал, что в открытой борьбе ему не устоять против царя, одарённого демоническою натурою, неразборчивого в средствах, не признававшего никакого авторитета, и между тем никому не было охоты сделаться жертвою гнева Петрова, всякий знал, что страшно впасть в руки царя неумолимого. Можно заметить, кстати, что не без умысла Пётр учредил фискалов и коллегиальный способ правления. Эти учреждения, разъединяя граждан, служили для Петра вернейшим залогом личной безопасности. При рассуждении о пользе коллегий именно поставлялась на вид та польза, что если двое составят заговор против царя, то третий может и должен донести: по теории вероятностей представлялось невозможным, чтобы вдруг все члены коллегии составили заговор против государя; непременно между многими членами должен найтись хоть один изменник или человек слабодушный.
До 1718 года нет известий об Авдотье Фёдоровне. Но за то этот год был самый чёрный, самый ужасный в ея злополучной жизни.
Пребывая в Суздальском монастыре, Евдокия не преставала питать себя надеждою на возвращение к своему супругу, а он, между тем, слыша ропот народа на свои насильственные поступки с женой, по-видимому, искал случая и предлога оправдать себя и обвинить её. Случай представился.
8-го февраля Царевич, в дополнительном объяснении на заданные ему вопросные пункты, показал, что Царевна Марья Алексеевна, при встрече с ними в октябре 1716 г. В Либау, рассказывала ему про его мать: «было де ей откровение самой и иным, что отец твой возмёт её к себе и дети будут; а таким образом: что отец твой будет болен и во время болезни его будет некое смятение, и придёт де отец в Троицкий монастырь на Сергиеву память, и тут мать твоя будет же, и отец исцеляет от болезни и возмёт её к себе и смятение утишится…» Этого показания было достаточно, чтобы возбудить подозрение, при том же, вероятно, сообщили ему, наконец, то, что почти все знали, кроме его одного, что Царица давно скинула монашеское платье и ходит в светском. (В манифесте по суздальскому розыску сказано: «А по некоторому известию Царскому величеству явилось, что она, бывшая Царица, монашеское платье с себя скинула и ходила в мирском».
Пока в застенках палачи работали до изнеможения по делу царевича Алексея, пришёл черёд вспомнить и царицу Авдотью Фёдоровну. Для разведания о ея поведении и отношении к заговору против его Царского Величества послан был искуснейший надсмотрщик и выведчик Григорий Скорняков-Писарев.
…Ехать тебе в Суздаль, и там, в кельях бывшей жены моей и ея фаворитов осмотреть письма, и ежели найдутся подозрительные, то по тем письмам, у кого их вынул, взять за арест и привесть с собою купно с письмами, оставя караул у ворот.