Тюремный романс

– Я тебе сейчас язык отрежу! – пообещал Шебанин и скосил взгляд на туфли у порога. На улице целый день моросил противный дождь, подошвы со шпильками сверкали, как зеркало. Локомотив издал гудок.

– Я же тебе говорил, чтобы из дома не выходила?!

– И не выходила!

Взяв туфли за носки, Яша выбросил их на середину комнаты.

– Вот ты мне скажи, на хрена полировать туфли со вчерашней пылью?

– А что, они грязными должны стоять?!

Яша взорвался.

– Ты не оскорбляй мой разум, мать твою, тещу мою!.. За десять лет совместной жизни я ни разу не видел, чтобы ты обувь загодя в порядок приводила!! А тут нате, хрен в томате! Вытерла чистые вчерашние туфли!.. Грязь ты смывала с чоботов своих!! Где была?! Не гневи меня, дура!!!

Пришлось давать показания. Марина выходила в восемь вечера, чтобы купить пива и выпить в ближайшем кафе коктейль «Скандинавский».

– Идиотка!..

– Конечно, идиотка!! – взвилась Мариша. – Был бы муж академик, называлась бы академшей! А так, да, идиотка!

– С кем разговаривала?!

– Да ни с кем!..

– Хорошо. – Яша выпрямился. – Слушай меня внимательно, кронпринцесса шведская. Если ты с кем-нибудь встречалась, нам нужно уйти. Но если ты продолжаешь утверждать, что тебя никто не видел, хотя я почему-то уверен в обратном, мы остаемся. Но если в ближайшие часы в этот адрес постучат «двое в штатском – двое в форме», то первой, кого я выброшу из окна, будешь ты. Ничего, что этаж одиннадцатый, с тобой все равно ничего не случится. У тебя сотрясаться нечему, так что ноготь сломаешь, да и всех дел. А в следующий раз мы встретимся в году эдак две тысячи двадцать третьем. Устраивает?

– Чтоб ты сдох со своими делами каторжанскими!! – взревела истеричным голосом Маришка и пошла в коридор надевать туфли. – Жизнь, как у Дуси Ковальчук!! Направо пойдешь – погибель, налево пойдешь – хана!

Продышавшись сквозь ноздри, Яша с ужасом подумал о том, что сделал бы сейчас, окажись во хмелю. В этой жизни, чтобы добиться правды, приходится разводить на показания даже собственную жену!

– С кем базарила в кафешке?!!

– Я к Вике Кусковой ездила!! Что мне, дома сидеть?!!

– Вот куропатка… – только и смог выдавить Шебанин. – Ты что, специально, что ли?.. Его менты пасут, я от них же бегаю, как целка на «субботнике», а она к его сеструхе в гости заглядывает…

Дождавшись, пока жена обуется, Яша щелкнул разболтанным замком и отворил дверь.

И на него из темноты обрушился страх…

Глава 17

Пащенко едва не выронил ручку, когда в его кабинет ураганом ворвался Быков.

– Вадим Андреевич, искра пошла!!

Выслушав его, зампрокурора тут же выдернул из ящика стола ежедневник и стал листать его со скоростью, с какой бывалые работники сберкасс вручную пересчитывают деньги.

– Земцов? Саша, ко мне пришел мой следователь по делу Рожина. Ему только что звонила сестра Кускова Виктория. У нее в гостях побывала жена Локомотива, которая, взяв клятвенное обещание молчать, рассказала, что Шебанин и она никуда не уезжали, а живут на съемной квартире неподалеку от вокзала.

– И что, адрес есть? – не веря информации, растерянно уточнил Земцов.

– Адреса нет, но, когда они вышли покурить на балкон, Шебанина сказала Кусковой, что курить ей теперь приходится прямо на кухне. Мол, с детства боится высоты и смотреть на землю с одиннадцатого этажа ей тошно. Если я не ошибаюсь, около вокзала у нас только одна высотка – двенадцатиэтажный одноподъездный дом, как раз напротив транспортной прокуратуры.

– Я понял, Вадим Андреевич, – решительно покачал головой Земцов. – Я понял.

И положил трубку.

– Черт! – вырвалось у него, когда он посмотрел на часы. – Где я сейчас людей найду?!

Снова сорвав трубку, он секунду сидел неподвижно, а потом, услышав знакомый голос, встрепенулся:

– Сурнин? Ты здесь?! Уже неплохо… Кто еще в отделе?

Старший опер ответил, что из всех только он и два стажера из школы милиции, которые еще не дошли до того рубежа службы, когда идти домой гораздо интереснее, чем обезоруживать бандитов.

– Ладно, пусть так… – Земцов растер лицо. – Улица Толбухина, дом двенадцать. Сидеть у подъезда и «встречать» всех, кто будет входить в дом. «Встречать», но не «принимать». Локомотива в лицо ты знаешь. Если он будет входить, а не выходить, к нему не приближаться. Если же будет адрес покидать… Черт, все равно не суйтесь! Я сейчас буду СОБР вызывать. Все, бери машину и выезжай!..

И тут же позвонил в «дежурку» спецотдела быстрого реагирования и приказал подтягиваться к адресу.

Сурнин с двумя юными милиционерами прибыл к дому, когда улицей полностью завладела ночь. И понял, что все гораздо сложнее, нежели представлял ему Земцов. Фонарь у подъезда светил так тускло, что, стоя прямо под ним, нельзя было пересчитать мелочь.

Отдав команду зайти в дом, старший оперуполномоченный поступил верно. Опытный сыщик знает, когда тьма, вопреки здравой логике, не помогает, а предает. Если во двор неожиданно заедет машина Шебанина, то, входя в поворот, она осветит весь двор и трое сыщиков окажутся пред взором Локомотива, как в музее. А что делать троим молодым людям ночью в непроглядной тьме?

И Сурнин повел стажеров в подъезд.