Тюряга

— Да, — сказал Фрэнк. — И я, улучив момент, быстро переоделся в форму Джозефа, пока он гоготал там с другими в парилке. Я нацепил его очки и наклеил усы. Охраннику, стоящему у выхода из бани, я, стараясь угадать голос Джозефа, сказал, что что-то перепарился и решил уйти пораньше. Он, помню, засмеялся и посоветовал мне выпить виски. Я знал, что в распоряжении у меня не больше часа, а скорее всего гораздо меньше, что вот-вот, напарившись и намывшись, Джозеф с другими выйдет в раздевалку и… вой сирен огласит тюремные дворы и помещения, а все пространство будет залито светом прожекторов, на ноги будет поднята вся охрана, плюс специальная «собачья контора», как мы называли, — несколько овчарок, которым должны были сунуть под нос наши вещи в случае побега и которые должны были бы броситься за нами вслед. Я, придерживая фуражку, буквально побежал к контрольно-пропускному пункту. Я знал, что ровно в девять уходит служебный автобус, увозящий в город дневную смену охранников и хотел нагло влезть в него, надеясь, что в толпе никто не станет ко мне присматриваться. На первом КПП дежурил приятель Джозефа и он пропустил меня без звука, я только махнул ему рукой. Я уже видел за вторым забором автобус с работающим двигателем и залезающих в него охранников и мне оставалось чисто формально пройти через второй КПП, показав пропуск, который я первым делом, когда только одевал форменный пиджак Джозефа нашел и переложил в боковой карман, как вдруг меня окликнул выходящий из здания КПП офицер. «Эй, Ха-стон (это была фамилия Джозефа), куда это ты так спешишь, что у тебя даже ус отклеился?» — обратился он ко мне. Я остановился ни жив, ни мертв, инстинктивно поднося руку к усам и проводя по ним пальцами. «Ага, решил подклеить, но это тебе не поможет». Я уже приготовился ударить его, чтобы, не надеясь теперь на автобус, успеть проскочить КПП и выбежать за ворота. «Авось, какая-нибудь попутка». Как вдруг он рассмеялся и спросил меня: «Так, значит, завтра в четыре?» «Конечно», — ответил я. «Смотри, если не принесешь, шкуру спущу», — в шутку пригрозил он и пошел дальше. Я прошел через второй КПП, где автоматчик, как мне показалось, все же довольно подозрительно на меня посмотрел. Но вот КПП остался за спиной и я буквально рванул к автобусу и… чуть было не рванул назад, когда увидел, что у его дверей стоит Драмгул. Я остановился, не зная, что мне делать. Но, взглянув еще раз, я увидел, что Драмгул беседует о чем-то с шофером. «Или пан, — сказал я себе, — или пропал». И в открытую пошел к автобусу. Я прошел мимо Драмгула, не глядя, естественно, на него и спокойно залез в автобус, где прошел на заднее сиденье и сел в угол, надвинув на лоб фуражку и закрыв глаза, давая понять, что я устал и ни с кем общаться не намерен. Да никому из охранников и не было до меня дела. Только один спросил: «Ты же хотел, кажется, помыться?» На что я ответил ему, что передумал. Автобус тронулся и через двадцать минут я уже был в городе, на свободе. Вот такие пироги, — закончил Фрэнк.

Все засмеялись и шумно загалдели.

— А ты, вдобавок, и клево рассказываешь, — сказал ему сквозь шум Здоровяк.

— Как никак Драмгул преподавал мне литературу, — рассмеялся Фрэнк.

Обсудив общие дела (они решили-таки купить у соседей штангу, гирю и две пары перчаток), команда разошлась по своим делам. В гараже остались только Леоне и Здоровяк.

— Слушай, — сказал Фрэнк, — все давно хочу у тебя спросить, кого это ты там прячешь под брезентом?

Фрэнк кивнул на стоящий в углу под чехлом автомобиль.

— А-а, — усмехнулся, оглядываясь на автомобиль, Здоровяк. — Это моя крошка. Хочешь посмотреть?

Он подошел к машине и откинул брезент.

— Ого, — сказал Фрэнк, — классный «Фордик». Только покрасить и хоть во Флориду.

— Если бы, — вздохнул здоровяк.

— А что такое?

— Да-а, мотора, считай, нет.

— Почему нет? Давай посмотрим.

Фрэнк откинул крышку капота и провел рукой по трубке системы охлаждения.

— Еродс, все на месте, — сказал он.

— Это только с виду.

— А в чем дело?

— Черт его знает, за последние годы многие пытались починить и не смогли.

— Я хочу попробовать.

— Дохлый номер, Фрэнк, — отмахнулся Здоровяк, достал гаванскую сигару. — Давай лучше покурим. Люблю я гаванские, табак у них ароматный и крепкий вдобавок. На, закури, — он протянул Фрэнку сигару.

— Погоди, — сказал Фрэнк, двумя руками залезая в мотор и уже что-то там отвинчивая. — Я знаю эти моторы. У нас был такой «Форд», только двумя годками постарше, мы его с моим приятелем делали, это мотор шестьдесят восьмого года.

— Да брось ты, Фрэнк, — усмехнулся Здоровяк. — Я же тебе говорю, столько ребят на этом моторе зубы пообломали.

— Нет, — сказал Фрэнк. — Гадом буду, если не сделаю эту машину.

28.