Тюрки. Двенадцать лекций по истории тюркских народов Средней Азии

Вместе с некоторыми другими аналогичными фактами этот факт говорит против мнения Радлова, объясняющего продолжительность существования Монгольской империи, сравнительно с другими кочевыми государствами, только тем, что в состав этой империи вошло много значительных государств оседлых народов и потому она распалась не на союзы кочевых племен, но на культурные государства, стоявшие под властью потомков Чингисхана: Китай, Среднюю Азию, Персию и т. п. На самом деле господство потомков Чингисхана оказалось прочнее всего там, где они менее всего могли опираться на государственные традиции домонгольского периода — в кипчакских степях, в бассейне Волги и в Крыму. По-видимому, для прочности государственного порядка созданная гением Чингисхана военная организация имела не меньше значения, чем те советы в области гражданского управления, которые могли быть получены от представителей оседлой культуры.

Последние были, конечно, склонны преувеличивать то влияние, которое они имели на ханов, и благодетельные последствия этого влияния. В особенности это относится к китайцам, не признававшим культуры, кроме своей собственной, и представлявшим себе прогресс только в виде усвоения начал китайской культуры. Этим объясняется та роль, которую приписывают китайские известия министру Елюй Чу-цаю[142], китайцу по образованию, но не по происхождению (он был из кара-китаев). Из китайских источников можно было бы вывести заключение, что Елюй Чу-цай был истинным устроителем Монгольской империи; взгляд китайцев, несмотря на полное отсутствие сведений о Елюй Чу-цае в некитайских источниках, был принят и европейским издателем Рашид ад-дина Блоше[143]; по его представлению только Елюй Чу-цай объяснил монгольским ханам, что нельзя ограничиваться избиением и порабощением населения культурных стран. Влиянию Елюй Чу-цая и вообще представителей китайской культуры, по словам Блоше, не подверглось только государство Джучи, и потому оно осталось погруженным в «невыразимое варварство»^{32}.

На самом деле западная часть владений Джучи, где правил его второй сын Батый (Бату), считавшийся также верховным владыкою всего удела своего отца, достигла при монголах значительной степени культуры. Довольствуясь взиманием дани с русских князей и назначением при них, в первое время, своих представителей, монголы поселились в уничтоженном ими государстве волжских болгар. При возвращении из Руси к Чингисхану в 1223 году монголы были окружены болгарами и должны были проложить себе путь с большими потерями; за это они отомстили в 1236 году, когда им удалось завоевать государство болгар и разрушить их столицу. Разрушенный город скоро был восстановлен; все постройки и надписи, сохранившиеся в нем теперь, относятся к эпохе монгольского владычества. Город Болгар был некоторое время единственным во владениях дома Джучи, где чеканились монеты монгольских ханов. Из надписей видно, что население еще в начале XIV века сохраняло свой прежний, домонгольский язык, остатком которого является теперь чувашский; но постепенно оно должно было подвергнуться влиянию тюркского языка кипчаков, сделавшегося государственным языком и здесь, как в монгольской Средней Азии. Города, основанные в XIV веке на среднем течении Волги при монголах, как Казань, по всей вероятности, с самого начала были чисто тюркскими. На нижнем течении Волги новые города устраивались уже при Батые. Монах Рубрук на пути в Монголию в 1253 году видел на Волге «новый поселок, который татары устроили вперемешку из русских и сарацин (мусульман), перевозящих послов как направляющихся ко двору Батыя, так и возвращающихся оттуда». Имеется в виду Укек близ Саратова. При возвращении из Монголии, в 1254 году, Рубрук упоминает «новый город, построенный Батыем на Этиле» (Волге), — Сарай. Сам Рубрук проехал через Сарай, но говорит только, что «Сарай и дворец Батыя находились на восточном берегу»; ни город, ни дворец не описываются. Вблизи тех же мест, на среднем рукаве Волги, был какой-то город домонгольского периода Суммеркент; монголы будто бы осаждали этот город восемь лет.

Город Суммеркент не упоминается ни в каких других источниках; остается неизвестным, кому он принадлежал и можно ли отождествить его, как иногда предлагалось, с Саксином, городом, находившимся, по словам автора XII века Абу Хамида Гарнати[144], в руках огузов. Местоположение Саксина также остается спорным, но чаще всего его искали при устье Яика или Волги (Саксин XII века в таком случае не имеет ничего общего с тем Саксином, который упоминается у Махмуда Кашгарского как болгарский город, тождественный с Суваром). Нигде, впрочем, не говорится, чтобы монголы встретили в Саксине продолжительное сопротивление.