Тюрьма

Вошли в домик. От озера, которого достигли на рассвете, вела к домику узкая, петляющая в разрастающейся весенней траве тропинка. Инга так устала, что тут же легла на грязный матрас, укрылась другим, не более чистым, и, закрыв глаза, мгновенно провалилась в сон. Муж не прочь был последовать примеру жены, но в доме было холодно, и он ответственно занялся печью. Возле нее валялись нарубленные предшественниками поленья. Разводя огонь, Архипов что-то смутное и завистливое думал о них, неизвестных ему, но безусловно разумных и красивых, если воображать; им-то не было нужды скрываться, они приходили сюда поохотиться, весело провести время, посидеть за доброй чаркой, болтая о пустяках. Люди, которым незачем скрываться, все сплошь разумны и красивы. Дом наполнился дымом. Архипов сидел возле печи и с грустным видом потирал слезящиеся глаза. Но скоро стало тепло, и он немного повеселел.

Внутренность избы, отметил Архипов, совершенно не изменилась со времени его последнего, уже довольно давнего, посещения — те же металлические кровати, деревянный стол, лавки, та же грязь, те же низенькие мутные оконца, в которые с трудом пробивается дневной свет. Не вспомнить, чем он тогда здесь занимался, а вот нынче сидит у печи и размышляет, почему не смотрит на жену. Почему-то избегает. И вдруг относительная легкость, с какой удался его побег, показалась ему насмешкой. Лучше бы его пристрелили! Выходит дело, сбежал он лишь для того, чтобы тут же окунуться в беспросветность, на которую собственным безрассудством обрекла себя Инга. А зачем ему это? Разве недостаточно ему своих хлопот и тягот?

Она спала, подложив под щеку кулачок, и была во сне беззащитна. Архипов знал об этом, хотя не смотрел на жену. А когда посмотрел, его сердце тронула нежность.

В доме были другие кровати, свободные, было их хоть отбавляй для данного случая, но Архипов, словно в чем-то упорствуя, осторожно, стараясь не разбудить жену, лег рядом с ней. Она вздохнула во сне, поворочалась, а затем прильнула к мужу и обняла его.

Когда Архипов проснулся и открыл глаза, он увидел, что лежащая рядом на боку жена подпирает рукой голову и смотрит на него насмешливо и умильно, с каким-то легким ехидством.

— Проголодалась… — сказала она, улыбаясь.

Архипов ответил с притворным неудовольствием:

— Ну, вскипятила бы чай.

— Это что еще такое? Детский лепет? Или дразнишь? Посмотри, огонь-то в печи угас. Я, знаешь, не умею обращаться с этими деревенскими печками. Трудновато… Хотя, не спорю, с милым и в шалаше рай.

Архипов сходил с чайником на озеро за водой, снова затопил печь и поставил чайник на плиту.

— Ты убила человека, а хочешь, чтобы я возился с тобой как с какой-нибудь кисейной барышней, — сказал он с задумчивой простотой, как если бы ничего дурного не имел на уме и только внушал жене, что ей пора повзрослеть. — Привыкай к трудностям.

Инга пропустила его нравоучение мимо ушей.

— Что будем делать? Я обещала Маслову добыть деньги.

— Это важно для нас, а не для Маслова. Ему как раз безразлично…

— Согласна. Я и говорю не столько о Маслове, сколько о нас. И раз ты мужчина, а значит добытчик, тебе и доставать.

— Я не знаю, где достать деньги, — возразил Архипов. — Нет у меня богатых родственников или друзей. Рассчитывать не на кого.

— Ограбим какой-нибудь банк, — придумала на ходу или высказала уже какое-то время имевшуюся у нее задумку Инга.

— Банк ограбить — это не курицу украсть, — сказал Архипов, понимая, что жена не шутит, и все же не придавая большого значения ее словам. — В банке, поди, и без жертв может не обойтись. Эти налеты, ограбления… А ты же видишь, какой я невезучий. Я никому не желал худого, а уже двое ни с того ни с сего лишились жизни и все как будто по моей вине, как будто я впрямь думал их погубить.

— Какое у тебя доброе сердце!.. И эта беззаветная преданность не вполне ясным идеалам… Только, знаешь, в нашем положении лучше верить, что когда-нибудь нам все же повезет.

— Я не знаю, что делать, Инга.

— Не знаешь? Нет, ты знаешь, но почему-то вздумал прикидываться, маскироваться, фарсы тут играть… А ведь чтобы действительно прикидываться в этих наших обстоятельствах… в таких, как нынче наши… нужно быть последней сволочью, а разве это ты поставил перед собой целью? Ну так кончай ерунду и принимайся за дело. Не сидеть же сложа руки в этой мурье, где нас в конце концов накроют! Выход у нас один: бежать за границу. Ты прекрасно понимаешь, что надо раздобыть оружие и ограбить банк.

— Но где мы раздобудем оружие?

— Можно позаимствовать газовый пистолет, я видела его у некоторых наших знакомых. Научишься пользоваться… Сумеешь, все сумеешь… Полагаю, ты в состоянии напугать газовым, ну, для пущей выразительности картины сделаешь страшное лицо.