Тюрьма для свободы

Кольбе постарался сделать ударение на фразе «если на него не снизойдет благодать», тем самым подчеркивая, что на него-то благое снизошло, но он не знал, стоит ли за это благодарить или просто принять как должное. Он чувствовал некую уверенность, которая по ошибке могла быть принята за гордость. Да, это не было чувством гордого высокомерия: знать заранее то, что было и будет, не совсем легко. Кольбе обронил в беседе, что лучше заблуждаться и не знать правду, и что тогда существует надежда, а искусственно обманывать себя он не привык. Продолжил объяснять свое нелегкое состояние, не ссылаясь на реальность, а метафизически, стараясь чувства и ощущения сформулировать в обычной речи, в простых словах:

«Понимаешь, я не могу желать того, чего, знаю точно, в моей жизни никогда не будет. Вот ты, exempli causa, хочешь чего-то и веришь, что все у тебя получится. Я же знаю summa summarum всего и вижу, удастся это тебе или потерпишь поражение. Поэтому я стараюсь не думать о себе, а стремлюсь стать нужным тем, кому это может помочь и для кого знать будущее, скорее, станет спасательным кругом. Посмотри на ту женщину… Вся ее жизнь — juego para muerte. Она играет с эмоциями мужчин, вызывая в них гнев. Сейчас ходит и ищет людей, которые могут ей помочь найти свое спокойствие. А вот то мужчина, идущий так медленно, погруженный в свои думы, — судья. Когда-нибудь влюбится в молодого заключенного и это будет последнее чувство в его жизни, которое приведет его к гибели. Тебе кажется, что они не причастны к твоей жизни. Un errore grossolano. С ней ты будешь знаком, а судья осудит человека, который станет тебе другом и самым близким. Только с ним ты станешь общаться, забыв обо всем на свете. Но все это взаимосвязано. Если не ее бурные фантазии, не знакомство с ней, не убийство, не смерть двух людей, не приговор судьи человеку, которого в противном случае ты не встретишь, и не проведешь целую вечность, день и ночь рядом с ним…»

Рэн до этого ничего не говорил, только спокойно вслушивался в рассказ Колбье. Но в этот раз, как бы ухватив смысл слов, процитировал:

«Аннушка уже успела разлить подсолнечное масло».

Колбье ничего не ответил, промолчал. Минута длилась недолго, но казалось, что именно в эту минуту где-то кто-то решает самые важные вопросы, другие влюбляются и расстаются, третьи дышат в последний раз. Рэн наблюдал за сидящим напротив и замечал, как тот смотрит куда-то вдаль и видит утаенное. К шуму действительности прибавлялись голоса из ниоткуда. Колбье закрывал время от времени глаза, потом начинал рассуждать вслух. Он взглянул на Рэна и сказал:

«Перед бурей всегда бывает затишье. Наслаждайся этим мгновением. У человека есть одно лишь чувство — любовь. В хаосе, в шуме повседневности лишь это может помочь, поддержать не только тебя, но и окружающих. Чувствуй ответственность за тех, кому внушил доверие».

4 Молодость

Желаемое представляется реальностью… Смотришь и видишь иной мир, которого нет. Перед тобой так четко вырисовывается вожделенное, что поддаться соблазну поверить в это проще простого. Всегда считалось, что безумные во власти зла. Метишь на действительность сквозь зеркало Лавуазье. Все искажено. Отвратные чувства, исковерканные слова, изуродованные образы, отталкивающие мысли, противное естество…