Тюрьма и воля

— Вы когда-то дали мне совет: не доверяйте Путину.

Действительно, после многочасового интервью с Путиным в феврале 2000 года и выхода книги «От первого лица»[14] мы встречались с Ходорковским и Невзлиным, и они расспрашивали о моих впечатлениях о Путине. Я, в частности, ответила, что никогда не принимала бы то, что он говорит, за чистую монету. Путин слишком хорошо владел профессиональной способностью располагать к себе собеседника и подстраиваться под то, что этот собеседник хотел услышать, чтобы ему можно было безоговорочно доверять.

Ходорковский продолжил:

— Я всегда помнил эти ваши слова. Но один раз забыл. Знаете почему? Потому что со мной говорил президент страны. И мне было сложно представить, что президент страны может вот так просто врать. Теперь я за это расплачиваюсь.

В комнату зашли люди, и я так и не успела спросить, в какой же момент он поверил Путину. Ответ на этот вопрос узнала много позже.

Василий Шахновский, акционер Группы МЕНАТЕП: Это была последняя личная встреча Ходорковского с Путиным. То ли 29, то ли 30 апреля 2003 года, точно дату не помню. Я могу рассказать лишь то, что мне рассказал Миша сразу после встречи.

Они встретились на даче Путина в Огарево. Встречу организовал Роман Абрамович, но он на ней не присутствовал. Процесс слияния ЮКОСа с «Сибнефтью» продолжался. Путин, естественно, был в курсе. Я, может быть, уже не вспомню все детали. Но, как мне помнится, сначала они разговаривали втроем: Путин, Швидлер и Ходорковский — руководители государства, «Сибнефти» и ЮКОСа. Речь шла о предстоящей сделке объединенной компании «ЮКОССибнефть» с Chevron. Переговоры с Chevron продвигались очень удачно. Обсуждались уже конкретные детали. Как ты понимаешь, такие серьезные сделки без согласования с Кремлем невозможны. Путину идея сделки понравилась, по крайней мере на словах он поддержал ЮКОС: «Действуйте. Тут все не так просто, разное про вас докладывают. Но я вас поддержу и в случае чего прикрою».

А потом Ходорковский и Путин остались вдвоем. И Путин сказал: «Прекратите финансировать коммунистов». Я тогда несколько удивился, когда об этом узнал, поскольку за несколько месяцев до этого, со слов Суркова, нам как раз было разрешено это делать. То есть мы эту тему с Кремлем согласовали. А может быть, Слава мне так сказал, а с Путиным не согласовал. Не думаю, что это был разговор в стиле «начальник-подчиненный», но слова Путина были восприняты Мишей как однозначное требование.

После встречи Ходорковский был спокоен, скорее, доволен разговором. И кстати, выполнил требование президента. Он перестал финансировать предвыборную кампанию коммунистов, но продолжал поддерживать либеральные партии — «Яблоко», СПС, ну и главную властную партию «Единая Россия!». Таковы парадоксы российской политики. Финансирование партии власти является, в сущности, обязательным атрибутом «неучастия» бизнеса в политике.